— Как пару дней? — ухватив бутыль за тонкое горлышко, я поспешила за ведьмой. — А деньги?

— Не волнуйся, я себя не обижу, — она ответила, обувая сапоги. 

— А вдруг мне не хватит оплатить вашу помощь? 

— Хватит, — она распахнула входную дверь. 

***

Ведьма первой вошла в квартиру и шумно втянула носом спертый воздух.

— Плохо дело, — скинула пальто. — Полотенца и чистые бинты неси, — она уверенно прошла вглубь. 

Скидывая на ходу одежду, я подхватила аптечку и поспешила в спальню. 

— Что вы делаете? —  застала блондинку, склонившуюся над мужчиной с кинжалом в руке.

— Спасаю. Ну, что ты стоишь? Иди сюда, — ведьма ловко подцепила край пластыря и сдернула повязку. — Держи ему руки. Да не так, садись на бедра и навались всем телом. Побыстрее, — она сложила мужские руки на груди и указала взглядом. — Прижимай, — под моим весом Ивар тихо застонал. Его тело полыхало. После мороза -казалось, что я лежала на растопленной печке. — Обхвати за плечи, а теперь смотри, что делаю, — лезвие кинжала проникло в воспаленную рану, охотник дернулся, а лезвие медленно скользило вдоль. — Надо вскрывать всю длину, поняла, — я мотнула головой и сдавленно угукнула. Ведьма принялась выдавливать скопившуюся жидкость. — Вот так, под рану пальцами. Ясно? — я во второй раз кивнула, усиливая хватку. — А потом закладываешь мазь, — к тошнотворно сладкому запаху прибавился терпкий аромат трав. — Щедро клади, не жадничай, — мужская клетка заходила ходуном. — Потерпи, охотник, — Госпожа Мила подождала, когда дыхание Ивара немного выровняется, и принялась за вторую рану. — Мазь поменяешь через сутки, что-то впитается, что-то вытечет на повязку, — она отставила баночку и указала на другую: — Как температура спадет, еще три дня делай перевязки. А потом уже оставляй рану сухой, ясно? 

— Да, — я так и лежала, прижавшись щекой к мужской шее, ощущая дрожь всем телом. 

— Отвар, — ведьма достала из сумочки бутыль. — За три дня должна выпоить. Не беспокойся, отвар отличный, мертвого с легкостью поднимет.

— Хорошо, — силилась запомнить все, что мне говорили. 

— Если температура спустя три дня не спадет, придется вскрыть рану еще раз, как делала я. Теперь его жизнь в твоих руках, — заключила ведьма, вытирая кинжал о полотенце. — Можешь бинтовать, — убрала клинок в сумочку. — Дверь я захлопну, — она так быстро покинула квартиру, что я не успела поблагодарить. 

Выкрикнула, уже услышав щелчок замка:

— Спасибо! Госпожа Мила, а деньги?! — спохватилась. Аккуратно сползла с мужчины и выбежала в коридор. — Деньги! — крикнула, открыв дверь.

— Твой охотник и так расплатится сполна, — донесся голос ведьмы. — Мало не покажется, — расхохоталась, запуская по моей коже мурашки.

Ее хохот еще долго звенел в голове. Шальной, сумасбродный, пугающий. Именно так должны смеяться настоящие ведьмы. Ведьмы из сказок, которыми пугают детей. Старые, с крючковатым носом, одетые в грязные лохмотья, с вороньими перьями в непричесанной голове.

Но сегодня я в очередной раз ошиблась в человеке. Молодая, красивая, миниатюрная блондинка с небесно-голубыми глазами в джинсах и свитере цвета лаванды… разве она может ассоциироваться с нечистью? Но от девушки веяло мистической силой. Как она без сомнений принимала решения, с уверенностью выполняла действия, так не может поступить простой человек. Золотистые волосы искрились, когда ведьма хладнокровно подносила кинжал к воспаленной плоти, я слышала едва различимый шепот, ощущала кожей будто прохладные, ветряные вихри, кружившие вокруг нас с мужчиной. Ведьма не просто вскрыла и промыла рану, она вложила в свои действия силу. По крайней мере, я надеялась на это.