– Ты рассекретила ценного сотрудника. За это тебе посадят на электрический стул. Но я спасу, если пойдешь со мной на свидание.

– А как же твоя мама-Горгона? Она не будет против?

– А маме мы не скажем. Это будет наш грязный секрет. Я заеду. Ты где?

Молчу.

– А это мой секрет.

– Скажи маленькая нахалка! У тебя пять секунд. Или я найду и отшлепаю тебя.

– Спокойной ночи, Марк.

Убираю телефон в карман. Хочется парить, танцевать. Я подпеваю известной песне в колонке, подхватываю Геру мы кружимся, сплетая пальцы. Рус опять смотрит на меня так. По-особенному. Таким же взглядом как и Марк.

– А со мной потанцуешь? – Руслан перехватывает меня, обнимая за талию, пока Лена фальшиво завывает как собака.

– Что здесь происходит! – кричит сторож садика и бежит в нашу сторону. Конец веселью.

– Валим! – Рус хватает меня за руку, мы бежим к черному входу. Не туда, откуда я залезла.

– Перелезай, – командует Рус. И засветить свои трусы со Спанч Бобом? Вот уж нет.

– Я лучше в дырку! – легко пролажу, а вот Руслану приходиться перелезать через забор. Он в последний год из качалки не выходит. Знатно так накачался. Но почему-то, меня больше впечатлили бицепсы Марка и его пресс как стиральная доска. Никогда не понимала девчонок, которые тащатся от кубиков. А тут сама залипла, ощупывая их.

– Эй! Стойте, шантропа! – сторож возится с замком. Рус заводит мотоцикл.

– Падай! – я посылаю охраннику воздушный поцелуй, обнимая Руслана другой рукой. Пустив дым в лицо разъяренного сторожа, уносимся прочь.

– Ты отремонтировал его?

– Да.

– И что было?

– Какой-то козел подсыпал сахар в бензобак, – кажется, я знаю этого козла.

Утром приготовила сырники. Тут же прибежал Денис.

– Вкусно пахнет.

– Хочешь?

– Да. Мама ушла. Опять оставила меня с этим Пашей. А он спит.

Я положила ему стопку сырников и сметану. Вторую половину положила себе. Только села есть, как залетела мама. Как ни странно, абсолютно трезвая. Забрала мои сырники и чай. Пила на ходу.

– Куда-то собралась?

– Ага. К Соболевым. Эта надменная стерва, хозяйка, позвонила только что и сказала, что если я сегодня не выйду и пришлю свою дочь, то она меня уволит ещё и ужасную характеристику обещала написать. Что ты такое натворила? Александра Валерьевна всегда было плевать кто у них убирает, – покраснела под пристальным сканирующим взглядом мамы. Вспоминая какую сцену застала мама Марка. Мы с ним чуть не поцеловались!

– Ничего.

– Ладно! – мама громко поставила пустую кружку на стол. – Пойду. Опаздываю уже. Я то работаю, а не сижу на шее у… как ты меня вчера назвала? Никто. Так кажется, – припомнила мои слова мама. Вчера я была не в духе. А сегодня стало стыдно. Иногда лучше жевать, чем говорить.

– Прости мам.

Как только она ушла, вышел Павел. Велел Денису идти в свою комнату. Рядом с ним, не могла оставаться. Был большой риск, что я просто расцарапаю его пропитую рожу. Павел пил прямо из графина и таращился на мои голые коленки.

– А ты красивая девка, Лилия. Как же твоей мамке удалось вырастить такой цветочек? – меня взбесило, что он называет меня так же, как и Марк. Только ему это позволяла делать.

– Она не сама. В ботаническом саду выросла!

– Эй! Куда ты пошла! – этот придурок отправился за мной следом. Но я захлопнула дверь прямо перед его носом. Села на кровать, слушала музыку, когда пришло сообщение от Марка.

– Я тебя ждал. А пришла твоя мама. Разбудила меня своим пылесосом.

– Бедненький. Сочувствую.

– Я вечером с друзьями пойду кататься на машине. Буду ждать тебя возле дома в 11. Если не выйдешь, я сам поднимусь. Я знаю где ты живёшь.