—  Да, блять! Я заебался ждать! – рычу , но вместо того, что сдаться и просто начать отсасывать, она со всей дури дает ладонью по клаксону. Я дергаюсь от испуга и шиплю, когда от ее ладони прилетает оплеуха!

— Сука! Не будь ты бабой, — ору ей в испуганное лицо, держа за шелк волос, так что кажется сейчас вырву. Смотрю в расширившиеся глаза, чувствуя, что вместо гнева только сильнее возбуждаюсь. – Убил бы.

— А ты меня и так убиваешь, — шепчет она еле слышно, слизывает каплю слез с покрасневших губ, которые уже должны быть на моем члене.

Внутри что-то лопается. Гнев выходит, сердце заходится от волнения, как будто после боя. Она одно сплошное противоречие. Противник, против которого я не знаю приемов. Потому что противник сам не знает, чего хочет.

Вот и сейчас она зачем-то ладошкой накрывает головку члена и легонько сжимает, так что внутри яиц стреляет, и я рыком впиваюсь в губы, уже ликуя, что победил.

Языком по небу, целую настойчиво, почти кусаю, насилую пухлый ротик.

Вдруг чувствую, что она бережно прячет член в трусы, а по вспотевшей от борьбы коже проскальзывает легкая свежесть.

— Что за хуйня… — шепчу ей в губы, но глаз не открываю, языком скольжу. Руками по спине, к груди, которую давно пора оголить. Хочу коснуться, но не чувствую ничего.

Открываю глаза, а нахалка уже стоит на улице, подсвеченная розовым рекламным банером.

— Шлюх своих сосать заставляй! Со мной только дружба! — хлестко бьет она словами и с треском хлопает дверью.

— Ебнутая дура! А, ну вернись! – ору я и хочу выйти, но мне кто-то сигналит, а трусы на выкате! Блять….

– Кому ты, блять, сигналишь. Тебе места мало!? — Наорал на проезжающую машину и только и заметил, как пухлый зад скрылся в переходе Метро.

Она просто вышла из машины. Просто отвлекла своей рукой, губами, слезами и сбежала.

А я сижу, смотрю, вперед и ощущаю, как из глубины сознания поднимается гнев, как столб пламени, который температуру в теле до красной отметки поднимает.

Так жарко, задыхаюсь, что хочется в прорубь кинуться, чтобы охладиться. Или убиться головой об асфальт, чтобы перестать слышать нескончаемый звон.

— Ну и пошла ты, жирная сука! – ору я, зная, что она меня уже не слышит. – Не видать тебе моего хуя! Никому ты не нужна!