— Вот чего нет, того нет, — пожимаю плечами, чувствуя себя последним гадом из-за того, что притащил к себе девушку с богатой копной волос, а феном не додумался обзавестись.

Как только отвезу её домой, первым делом заскочу в магаз и куплю себе приблуды женские на всякий случай.

Чую, это не последний раз, когда Адель остаётся у меня на ночь.

— Мне точно влетит по первое число! — ноет она.

— Хочешь, я поговорю с твоим отцом? Объяснюсь с ним.

Адель тут же краснеет от злости.

— Ты совсем страх потерял? Он же тебя в порошок сотрёт!

— А что со мной не так? Я скажу ему, что мы встречаемся, — сам морщусь от того, какую чушь несу. — Попрошу у него благословения, ведь у нас с тобой всё к этому и идёт. Уверен, мы найдём с твоим отцом общий язык.

Лишь на мгновение Адель задумывается, прокручивая мои слова в голове, а потом бомбой взрывается.

— Ты точно безголовый! Нет! И ещё раз нет!

В такой суете и в панике мы быстро собираемся и сваливаем из квартиры.

Уже находясь в машине по дороге в сторону дома Адель, она копошится в своем рюкзаке. Вываливает всё содержимое из него: косметичку, какие-то таблетки. Находит резинку для волос, с помощью которой делает себе высокий хвост, а потом натягивает шапку до самых глаз, пока я мчусь на всех парах.

Стоит только припарковаться на углу ее дома, как она тут же выскакивает из машины. Пулей залетает в подъезд, больше ничего мне не сказав.

Разворачиваюсь на торце здания, и уже практически выезжаю со двора, как вдруг слышу странный звук, исходящий из-под пассажирского сиденья. Похож на звук входящего сообщения, но на моём телефоне установлен совершенно другой рингтон.

Отодвигаю кресло, рукой нашариваю нечто твёрдое. Переваливаюсь. Там, на полу, лежит её телефон, а на экране сообщение светится от Альбины Кручининой: “Ты чего потерялась? Ты узнала, что Уварову надо было от тебя?”

Альбина Кручинина...

Что-то знакомое.

Поскольку телефон запаролен, фотки мне её никак не удастся посмотреть. А так хотелось бы, конечно, развеять сомнения по поводу того, что Адель тесно общается именно с той "снежинкой", которая предлагала мне себя на мой день рождения.

Но я-то пообещал себе не иметь со "снежинками" ничего общего, поэтому, разумеется, у нас ничего не было.

Я лишь приютил её у себя на диване, так и не подпустив к себе. Я не знал куда везти это пьяное тело. Ну не на улице же её оставлять было, а она в благодарность посчитала нужным заблевать мне весь толчок, да закатить истерику с утра, мол, я — такой козёл — опорочил ее добродетель.

Надеюсь, я ошибаюсь и Адель не дружит с этой истеричкой.

Я снова вынужден припарковаться у подъезда Адель. Взяв её телефон с собой, я по памяти добираюсь до квартиры. Нажимаю на звонок, точно зная, что мне сейчас влетит очередная оплеуха от неё за то, что припёрся к ней без спроса.

А как мне общаться с ней, если я не верну ей телефон?

Этого я не могу допустить. Мне нужно, чтобы она поддерживала со мной связь постоянно, пока еще горяченькая.

Ну, точно свихнулся...

Дверь распахивается и в проеме появляется тот, которого я ну никак не мог себе представить.

— Уваров? — сводит он брови к переносице, озадаченно пялясь на меня во все глаза. — Ты чего тут делаешь?

— Ник-к-колай Викт-т-торович, — язык точно в жопу засунул от шока. Никак не ожидал, что отцом Адель окажется помощник нашего главного тренера. Вот это подстава из подстав. — Так... это... Я...

Судорожно ищу в своей пустой голове хоть что-то, но в ней ветер гуляет...

— Пап, это я попросила его зайти, — слышится голос Адель за спиной Рогозина.