Эх, женщина!

Слёзы радости быстро испарились.

По пищеводу к горлу поползла желчь.

Тигр внутри меня обнажил клыки.

Между нами повисло ледяное напряжение.

Я лишь холодно окатил жёнушку чёрными глазами.

— Что ж, — откашливается врач, — плод развивается в соответствии с нормами. С малышом всё хорошо. Однако, дабы не рисковать и не спровоцировать преждевременные роды, из-за низкого предлежания плаценты, я рекомендовал бы вам воздержаться от интима.

Лейла поправляет платье, поднимается с кушетки, кивая.

Скамья под её немалым весом жалобно поскрипывает.

— Сейчас я распечатаю вам фотографии вашего ребёночка, видео скину на флешку и вы можете идти.

— Большое спасибо, Ильнар.

Получив заключение, мы с Лейлой выходим в холл.

Я стараюсь не думать об инциденте в кабинете УЗИ, сосредотачиваюсь на работе. Впрочем, как обычно. Работа сейчас главнее семьи. Я не семьянин. Я не был готов к женитьбе. И порвал бы отношения с так называемой женой, если бы она не заявила, что беременна.

Плакаться начала, умоляла, чтобы я не подавал на развод, после смерти её отца, ведь малыш — это наш шанс, дарованный свыше, который в скором времени пробудит в наших душах любовь.

Я ей поверил. Пожалел ещё. Отца все-таки потеряла. Теперь осталась одна. Кроме меня у нее есть лишь собака. Надоедлива, вечно тявкающая болонка, которая постоянно гадит мне в ботинки.

Жена права, может быть, моё отношение к ней изменится. И мы полюбим друг друга. 

Стерпится. Слюбится. Так тоже бывает.

Мы не успеваем даже на улицу выйти, Лейла вдруг начинает капризничать.

— Тагир, я есть хочу! — хнычет она, поглаживая живот, как танкер прёт по коридорам клиники утиной походкой.

Она очень сильно поправилась! Жену разнесло как пороховую бочку. Вот-вот и рванёт. Всё подряд в рот кидает. Разорит нас с таким-то жором ненасытным.

— Опять? — резко останавливаюсь, от удивления рот приоткрываю. — Мы перед УЗИ поели.

— Ты что это на меня кричишь? — хмыкает она, уперев руки в бока. — Разве это я виновата, что хочу есть! Это ребёнок проголодался! Ой, ай-й! — обхватывает живот руками. — Ну вот, опять пинается. Говорю же, голодный!

Честное слово, это женщина выглядит совсем как пузатый генерал, который пытается мной командовать, раздавая приказы направо и налево.

Меня злят её визги. Рвут на части изнутри импульсы протеста. Задето моё эго, блять. Но всё, что я делаю сейчас, я делаю это для наследника. Тем более, для сына. Можно и потерпеть. Тем более, осталось совсем немного.

Потому что в ней мой ребёнок. И если я начну повышать голос, могу спровоцировать преждевременные роды. Я унижаюсь перед бабой лишь потому, что забочусь о своём чаде.

Когда мы поженились, мне было похрен на отношения. Женщины, семья… меня это тогда ещё не интересовало. Шлюху снял — хватало. Лишь бизнес. Статус авторитета. Который я получил, породнившись с отцом Лейлы. Жаль его. Хороший был человек. Ушёл от нас год назад в мир другой, оставив мне весь наш совместный бизнес.

Я мог бы развестись с нелюбимой. Но она забеременела. К тому же было бы слишком по-скотски требовать развод, после того, что её отец сделал для меня. Не хочу быть корыстным мерзавцем.

— Тебе напомнить, чем я рискнула ради тебя, Тагир?

Скриплю сжатыми челюстями.

В другое время, не будь она беременна, я бы быстро приструнил женщину, напомнив ей, где её место.

На кухне!

Дома. У плиты.

И в постели.

Всё.

Ладно. Чтобы не стать причиной бабских слёз, соответственно, нервного срыва, соответственно преждевременных родов, я буду терпеть. Но терпение моё не резиновое.

— Своей красотой! Своей фигурой, милый.