Увидев меня, Гришаня встает, одергивает светло-голубую рубашку и поправляет галстук.

– Здравствуй, Жень.

– Привет.

– Очень рад, что застал тебя дома. А это тебе, – берет с соседнего стула букет и протягивает мне. Подготовился то как.

– Спасибо, – принимаю цветы, слушая как мама поет ему дифирамбы.

– Какой галантный мужчина!

– Извини, что в форме. Вырвался прямо со службы. Хотел встретиться с Николаем Семёновичем.

– Перестань, Гриша. Тебе очень идет форма. Давай, дочка, – мама забирает букет. Поставлю в вазу, – и уже шепотом: – Не стой столбом, пообщайся с Григорием.

Мама исчезает на кухне, следом за ней отец с фразой:

– Помогу, Любочке. Достану вазу с верхней полки.

Усмехаюсь. Топорно работают, сводники!

Сажусь рядом с майором. Он услужливо накладывает мне курочку с картошкой.

– Салат?

– Да. Я буду все! Голодная как волк.

– Бекон? Помню, что ты любишь его. – отрицательно качаю головой и аппетитная курочка больше не прельщает.

Вот к чему эти воспоминания о мимолётном увлечении? Уверена, Виктор легко пережил мое внезапное исчезновение. Утешился с другой.

Ковыряюсь в тарелке, вспоминая его улыбку и как с ним было легко общаться. В отличие от Грини, который не нашел ничего лучшего, чем рассказывать о службе. Как искал девушку, сбежавшую из сумасшедшего дома.

Кому это интересно?

– … Девушка то божий одуванчик. Наивная и глупенькая.

– Считаешь ей помогли сбежать? – умереть со скуки можно.

– Да. Причем след ведет к очень влиятельному бизнесмену. Я попытался копнуть поглубже, так мне тут же настоятельно рекомендовали закрыть дело и не совать нос. Угадай, как имя того бизнесмена?

– Не представляю, – отвечаю скупо, отпивая маминого яблочного компота.

– Вознесенский! – давлюсь попавшим в не то горло фруктом. Гриня похлопывает меня по спине.

– Того самого?

– Да! Который испортил тебе карьеру год назад.

Вот это новость! Что Виктор делал с сумасшедшей девушкой? Зачем она ему?

– Ты говоришь так уверенно. А доказательства есть?

– Камера в дурке была отключена. Но я посмотрел соседние в радиусе трёх километров. На них чёрный седан представительского класса. Машина зарегистрирована на Германа Станиславовича. Помощника Виктора.

– А девушка? Она то же была в машине?

– Не видно ничего. Стекла тонированные. И есть предположение, что девушка пострадала. Установили, что вывели ее через черный вход.

– Как установили?

– Обнаружили кровь девушки. Я уверен, она в его особняке. Видели похожую, поднимающуюся на яхту Виктора. Я просил у суда разрешение на обыск, но мне отказали. Я не должен тебе этого рассказывать.

– Все нормально, – отмахнулась. – Я не проболтаюсь твоему начальнику. Для чего она ему?

– Знаешь, я стольких богатых олигархов видел, и ни одного нормального. Даже боюсь предположить. Надеюсь мы найдем ее живой.

– Думаешь он какой-то маньяк?

– Все может быть.

А что я, собственно, знаю о нем? Что он устраивает оргии в своем замке, держится обособленно. Людей избегает. Хотя бы взять тот случай в офисе. Плюс в копилку минусов пропавшая Лиза.

Меня начинает мутить. Тошно до невозможности.

Не мог Виктор! Я в этот бред не верю! Не бывают маньяки такими обаятельными, уверенными. Успешными.

А может не хочу в это верить.

– Как у вас дела? – мама вплывает вместе с селедочницей, а отец ставит на стол бутылку водки. Подоспела тяжелая артиллерия. Намечается серьёзный разговор.

– Да так. Болтали.

– Дочка, помоги мне принести закуски, – мама утаскивает меня на кухню. Потом простит перемыть посуду в ручную. Отвлекает, пока в гостиной происходит что-то интересное.

Я ссылаюсь на зазвонивший телефон, а сама наглым образом подслушиваю разговор папы и Гриши.