Даже про браслет. В нём действительно установлен трекер. И он действительно посылает сигнал об опасности, если его неправильно снять.

Точно! Я идиотка! У меня же в руках (то есть в ногах) путь к спасению и свободе, а я о нём даже не вспоминала до этого мгновения! Разве что замуж вот совсем не хочется…

— Просто правду недосказала, ага, — по-своему соглашается со мной Каин.

— А ты у нас значит весь такой честный-пречестный? — усмехаюсь.

— Прямолинейный, — поправляет он меня. — Если я что-либо хочу, я говорю об этом прямо, в отличие от тебя, — смотрит на меня в ответной насмешке.

— Я хочу свободу и тоже говорю тебе об этом прямо, но ты это упорно игнорируешь.

— Помимо свободы, твоя маленькая девственная вагина очень даже хочет мой член, но это ты тоже упорно игнорируешь, — парирует Каин. — Как и мои, по твоей вине давно готовые взорваться от сперматоксикоза, яйца.

— Пф! — фыркаю недовольно. — Она может его хотеть и на расстоянии, если уж на то пошло. Как и эти твои… — кривлюсь. — …яйца.

Маньяк озабоченный!

— В этот раз не несёшь херню по типу "Нет, нет, я не хочу, не буду, мне это не нравится, ты всё не так понял", и то уже прогресс, — передразнивает он меня.

Будто это поможет…

— Вношу разнообразие в наши с тобой отношения, как могу, чтобы ты не скучал, — язвлю.

— За это не переживай. Меня в принципе вставляет всё, что с тобой связано, феечка, — добродушно хмыкает оборотень.

А вот меня его ответ напрягает. Сильно. Но я, как могу, не показываю ему вида.

— Но если ещё раз соберёшься сигать через забор при побеге, советую выбирать южную сторону сада. Там лестница есть. Так хотя бы точно больше не поранишься, — добавляет он уже хмуро.

На его лбу образуются две глубокие складки и меня так и тянет протянуть руку и разгладить их. Приходится до боли закусить губу, чтобы не исполнить подобную глупость. Придёт же в голову!

И ладно бы только это…

— Голодная? Когда ела в последний раз? — интересуется Каин.

Смотрю на него настороженно, но отвечаю весьма честно.

— Голодная. Перед походом в парикмахерскую ела в последний раз. После собиралась с тётей встретиться…

И тут же замолкаю.

Ой, бли-ин!

Тётя!

— Мне хана!

На мои слова оборотень смотрит с заинтересованностью. А ещё разворачивается в обратном направлении.

— Неужели в твоей жизни есть кто-то похуже меня?

— Ты даже не представляешь, — говорю, как есть.

— Не переживай, пока ты со мной, никто тебя не обидит, — становится мне ответом.

Смотрю на него с натянутой улыбкой. И по голове невольно гладить начинаю. То ли его жалея, то ли себя успокаивая. И сама не знаю. Не определяюсь я и тогда, когда мы приходим на кухню. Зато Каин точно знает, что делает. Усаживает меня на высокий стул, а затем лезет в холодильник и принимается вытаскивать оттуда всё подряд: апельсиновый сок, копчёное мясо, ягоды, фрукты, сыр…

— Ты умеешь готовить? — заинтересовываюсь поневоле.

— А ты? — интересуется он встречно.

— Немного. Но ничего серьёзного, — отвечаю честно, наблюдая за тем, как всё выложенное он теперь умещает на поднос, который затем вручает мне.

Я же опять поднята на руки.

Так мы и возвращаемся в холл, а после по широкой лестнице начинаем подниматься на второй этаж. У знакомой мне двери дежурят также вполне знакомые ребята. Приветливо машу им рукой.

— Привет, парни, — здороваюсь. — Как настроение? Надеюсь, боевое?

Те, явно припомнив мою прошлую выходку, заметно напрягаются и настороженно посматривают на меня. А я что? Я ничего. Продолжаю широко улыбаться, придерживая поднос второй рукой, чтобы не упал.

— Учтите, к актёрским талантам мы недавно добавили ещё и склонности к медвежатничеству, — произносит для ребят Каин, прежде чем один из них открывает для нас дверь в спальню.