— Но я не брала твой бриллиант! Не брала! — срываюсь на крик и уже откровенно плачу. — И так нельзя! Нельзя так! — мотаю головой, до судорог сжимая пальцами его рубашку в районе живота, пока тонкое кружево скользит по моим бёдрам вниз, падая к ногам.

Каин склоняется ниже. Обдаёт мои губы своим горячим дыханием.

— Можно. Со мной всё можно, сладкая феечка. Особенно, тебе.

22. Глава 6.1

Я хочу ему сказать, что это совсем не так. Мне ничего нельзя. Особенно, с ним. Но я не успеваю. Его губы касаются моих, и я не то, что отвечать не могу, не дышу больше.

Мягко. Аккуратно. Неспешно. В чём-то даже нежно и ласково. Не столько целует, сколько будто смакует, топит в своей чувственности. Мажет кончиком языка по контуру рта, пока ладони неспешно путешествуют по моему оголённому телу, задевая большими пальцами вершины груди. Меня как током прошибает от макушки до пят. До нервной дрожи. Которую он, само собой, ощущает. Тихо выдыхает.

— Считаешь, мне всё ещё нельзя? — тихо шепчет он, нависая сверху.

— Нельзя, — шепчу ответно, крепко жмурясь. — Нельзя, — повторяю упрямо.

Каин улыбается и снова целует. Всё так же осторожно и нежно, будто смакуя. Обводит языком контур моих губ, прикусывая нижнюю. Пальцы оставляют грудь, скользят ниже, по напряжённому животу до ничем более неприкрытой плоти. Я крепко цепляюсь за его плечи, чувствуя, как меня всё больше колотит. И я совсем не уверена, что лишь от страха.

Пытаюсь уйти от прикосновения, но… Безрезультатно. Пальцы ложатся на нежные складочки, ласково ведут по ним вверх и вниз. Я почти плачу от того, как неправильно правильно ощущаются эти его прикосновения. Не могу я чувствовать ничего подобного. Только не с Каином. Будь он хоть трижды сильный альфа, я не должна поддаваться этой звериной тяге. Вообще непонятно, откуда она берётся. Моя волчица заперта, загнана на подкорку сознания, не способна влиять на мои желания. Но будто бы влияет. Или это всё-таки я такая испорченная?

— Каин, — выдыхаю умоляюще.

— Я готов кончить только от того, как ты произносишь моё имя, — признаётся он.

Хриплый голос, полный желания, словно твёрдой наждачкой по нежной коже проходится по всем моим натянутым нервам. Внутри всё вибрирует и звенит. Сердце захлёбывается кровью, а разум страхом и ещё чем-то таким, чего мне до встречи с Каином не доводилось никогда испытывать. Это одновременно пугает и будоражит.

— И от того, как сладко пахнешь, — добавляет оборотень с глубоким вдохом. — Зимней смородиной.

Что я там говорила про страх? Ерунда! Вот когда меня им накрывает. По полной. Потому что не должен он ощущать ничего такого. Ничего не должен чувствовать за искусственным парфюмом. Но он, похоже, именно что ощущает мой истинный запах. Тот самый, который я успешно скрываю ото всех. Кроме него.

— Не надо, — прошу в очередной раз. — Я не хочу. Каин…

Не слушает, конечно. Как и всегда.

— Врушка, — выдыхает с усмешкой.

Пальцы демонстративно медленно ведут по моей плоти, собирая проступившую влагу.

И мне ещё никогда не было так стыдно за себя, как сейчас, в эту минуту, когда Каин убирает руку и поднимает вверх, позволяя видеть блестящую на ней смазку. А затем делает то, от чего у меня в прямом смысле слова голова принимается кружиться. Он бесстыдно подносит её к своему лицу и вдыхает в себя запах моего возбуждения.

Мать-ночь!

— Т-ты что делаешь? — пищу в ужасе.

Это же.. Это… так ужасно. В самом деле бесстыдно. И вместе с тем всё так же будоражаще! Меня буквально колотит, когда Каин подносит ладонь к моей щеке и мажет по ней. Теперь, даже захоти, я бы не могла возразить. Слишком отчётливый след. И слишком горячий у него язык, слизывающий оставленный им след.