– Нет…

– На меня смотри, Василиса! – обхватывает мой подбородок, подушечкой большого пальца поглаживает ямочку. – Сопли утри. Мокрота тут не поможет. Оцени мою доброту. Я тут с тобой лясы точу вместо того, чтобы сразу разложить.

– Это не доброта, – всхлипываю. – Ни за что меня наказывать – это злоупотребление властью.

– Охуеть, какие умные слова знаешь.

Я пытаюсь отвернуться, ещё раз всхлипываю, но Ярый не отпускает. Ведёт большим пальцем по моим губам, растирая капельки слёз.

Меня электрическими импульсами пронзает. Забываю как дышать от такого интимного прикосновения.

– Я тебя не кошмарю, воду не лью, – цедит, не убирая руки с моего лица. – Ситуацию обрисовываю, шаришь? Романов наелдачил, а стребуют с тебя.

– Что он сделал?

– Наболтал лишнего. Его только грохнуть можно, но толку не будет. А тут ты. Сама приехала. Все уже облизываются.

– Но я же не виновата…

– Я, может, тоже не виноват, кисунь. Но тут, на нарах, всем плевать.

Хмыкаю незаметно. Конечно. Невиноват он как же. Все заключённые про это врут!

Я помню дело Данияра К… Как же фамилия была? Детали плохо помню, но знаю точно – там такие доказательства были, что даже папа не смог отмазать.

А он, хоть преступников не любил, но с ними работал. И обычно мог выбить срок получше.

А тут – проиграл очень сильно.

Мне было интересно, я слушала разговоры за ужинами, запоминала.

Так вот.

Этот мужчина пусть радуется, что его на стуле не поджарили! Просто у нас смертной казни нет.

Хотя для некоторых я бы сделала.

– Суть в чём, кисуль. На этой зоне я решаю, что происходить будет, – ловит мой взгляд, убеждается, что я внимательно слушаю. – От меня зависит, как всё пойдёт.

– Пахан? – хмурюсь, вспоминая жаргонное слово, которое когда-то слышала.

– Мне больше нравится «Король», – одаривает меня мальчишеской улыбкой. – Но вроде того. И поверь, я не худший вариант. Я ни с кем не делюсь, по кругу девок не пускаю.

– Повезло мне, – хриплю.

– Повезло. Попала бы к Серому, тебя бы вся его банда по очереди драла. Со мной такого не будет.

Меня передёргивает от мысли, что какие-то ещё мужчины собираются ко мне прикасаться.

Мне и Ярого больше, чем надо.

Я хочу сдвинуться с его колен, но мужчина только ближе притягивает. Заставляет ягодицами упереться в его пах. Так близко.

Дыхание касается губ, кажется, что через мгновение Ярый меня поцелует. Слежу, моргать боюсь.

Вслушиваюсь в каждое его слово:

– Моя девочка – значит моя, никто даже дышать в твою сторону не посмеет.

– Вы так защиту мне предлагаете? Сначала напугали, угрожали, а теперь – это, оказывается, такая забота?

– Думай что хочешь. Но расклад таков. Ты либо по рукам идёшь, либо со мной. Выбор за тобой, Василиса.

– Знаю я такой выбор…

Бурчу себе под нос. Паника тугими оковами обвивает, всю меня сковывает. То, про что рассказывает Данияр – это ужасно.

Пошло. Незаконно. Дико!

Но при этом мужчина выглядит серьёзным. Настолько, что мне даже двигаться не хочет. Он не шутит.

Действительно предупреждает об угрозе, которая нависла надо мной.

Зачем я вообще сюда приехала?!

Надо было сидеть дома. А то доброта мне боком вылезла.

– Ну-ка, – Ярый сильнее прижимает к себе. – Что ты там знаешь?

– Неважно, – мои щёки начинают краснеть.

– Нет. Озвучивай. Сейчас же.

– Про пики точенные.

Фыркаю, а мужчина начинает смеяться. Громко и хрипло, от всей души. Запрокидывает голову, его плечи дрожат от смеха.

И меня качает, будто на лодке в шторм.

– Это не смешно, – шепчу, часто дышу. – Ни капли не смешно. Вы только что сказали, что меня собираются насиловать всей колонией…

– Не утрируй. Список чуть поменьше.