– Механик, да, – Ярый приподнимает бровь. – В дорогом виски разбирается, балет любит. Что-то здесь не складывается. Свистишь мне, девочка?

– Что?

– Заливаешь? Пиздишь? Врёшь?

Я сдерживаю раздражённый вздох. Неужели обязательно общаться так? Есть ведь нормальный язык, а не жаргон, которой я не понимаю.

– Учти, я ложь ненавижу, – предупреждает Данияр. Его взгляд гарпунами пронзает моё тело. Обещает расправу. – Я накажу за неё так, что ты рот будешь бояться открыть.

– Я не…

– Хорошо подумай сейчас. Если я узнаю про обман – а я узнаю – то будут проблемы. Моей ты быть перестанешь, пойдёшь на общак.

Судорожно вдыхаю, лёгкие сжимает аж до слёз. Данияр смотрит внимательно, его поза напряжённая.

По телу идёт дрожь. Я интуитивно считываю настроение мужчины. Волны жестокости исходят, прогибают.

Ярый не шутит, серьёзно предупреждает.

Если я совру – у меня будут проблемы.

А если скажу правду – он ведь растерзает меня в отместку.

Выбор без выбора.

– Так что, Серикова. Ты чья дочь: адвоката или механика?

4. Глава 4

Надо выкрутиться.

У меня такое ощущение, что даже если признаюсь, то Ярый не забудет этого. Не простит ложь.

Найдёт как наказать, просто не так жестоко.

У него и так есть повод приставать ко мне. Чертов Костик, чтоб его пырнул кто-то!

А если Данияр точно будет знать, что я действительно дочь адвоката, который его не вытащил…

Папа не виноват! Совсем. Просто не надо преступлений совершать, если не хочешь оказаться в тюрьме.

Но такие бандиты, как Ярый, они ведь другими категориями мыслят. И я не хочу, чтобы у папы были проблемы.

Вдруг мужчина начнёт шантажировать его как-то? Или просто развлечётся.

Отобьёт, так сказать, уплаченный гонорар.

Нет. Признаваться нельзя. Но и лгать тоже.

Божечки, что же делать?

Так, я дочь адвоката, это у меня в крови!

Лавировать, крутиться, врать и недоговаривать.

Я стараюсь выглядеть непринуждённо, но взгляд Ярого – он словно до гола меня раздевает.

Видит насквозь.

Я впервые вижу, чтобы кто-то так смотрел.

Я впервые и наедине с опасным преступником. Но у меня такое ощущение, что с другим было бы не так страшно.

– Ну? – Данияр поторапливает. Как зверь чувствует моё смятение.

– У меня нет желания тебе врать, – начинаю нейтрально, делаю глоток виски. – Ты чётко обозначил своё отношение. Ложь – равно проблемы и насилие. Я этого не хочу. Какая дура станет тебе врать после такого?

А я дура.

Полная дура, если иду на такой риск. Каждое слово взвешиваю.

Обдумываю.

Божечки, лишь бы получилось!

Кручу бокал в пальцах, сердце бешено колотится. У меня вообще тахикардия в присутствии Ярого.

Так и от сердечного приступа умру скоро.

– Я ведь уже говорила, – отвожу взгляд, невозможно врать, когда вижу его лицо. – Что не знаю, кто мой настоящий отец. Может, я и дочь адвоката. А могла бы быть дочерью магната. О, или начальника колонии. Желательно этой.

– Глупо, – Данияр поднимается.

Медленно и лениво. Грациозно даже, несмотря на свою гигантскую комплекцию.

Я не знаю, какой хищник играет со своей добычей, но Данияр – точно он. Потому что всё делает неспешно.

Двигается ко мне так, будто в запасе вся вечность.

Взглядом скользит.

Криво ухмыляется.

А у меня поджилки трясутся. Скручивает так, что едва стою.

Холодок бежит по спине, бьёт в солнечное сплетение жаром. Кожа словно воспламеняется, когда мужчина оказывается рядом.

Глупо. Он сказал глупо! Данияр всё понял?

Что же теперь будет?

Одной рукой мужчина упирается в стол позади меня, отрезая пути к отступлению.

Вторую подносит к губам, затягивается.

Я инстинктивно задерживаю дыхание, боясь, что Ярый выпустит дым прямо мне в лицо.