— Ваша светлость, я прошу вас, не надо! — это было неучтиво и неправильно, но герцог выходил за грани приличий.

Однако он и не подумал прекратить, а жадно облапал ее за грудь и вжал в мягкий диванчик кареты. Обдал тяжелым дыханием.

— Такая спелая, — жадно прошептал он и ткнулся жирными губами ей в шею. — Так жаль времени. Я бы объездил тебя уже пару разиков. Глядишь, к венчанию ты бы была уже готова. А там и для королевского родича расстаралась бы. А то жмешься, как монашка… Давай, моя милая, приподними подол. Хочу посмотреть на твои хорошенькие ножки. А там и повыше погляжу. И потрогаю. Такой сладкий пирожок.

Оливия замерла, как птичка, попавшая в силок.

Теперь герцог вызывал отвращение. Его голос, его манеры, его липкий взгляд и жадные руки.

Как она ни пыталась приучить себя к мысли, что это ее будущий супруг и она обязана почитать его... Но то, что он говорил… И про своих подружек-горожанок, и про королевского родича! Она же его невеста и даст согласие на брак перед богом!

А герцог, этот ужасный человек!

Господи помилуй, он собирается подложить ее этому приезжему племяннику короля! Под чужого мужчину собственную супругу! Позор!

И главное, она абсолютно бессильна!

Оливия прикусила пухлые губы. Чтобы не закричать, потому что рука герцога по-хозяйски проникла под юбку и погладила бедро, а потом двинулась наверх. Ткнула грубо пальцами между ног и ловко раздвинула бедра.

— Нет! Ваша светлость! Нельзя!

Что же делать?!

Добавляйте книжку в библиотеку, чтобы вовремя узнать о выходе продолжения.

Выход прод - каждый день.

3. 3.

Позвать на помощь? Но кто ей поможет? Охране платит Арчибальд, они даже не подумают заглянуть в карету.

А слуги? Слуги все равно не помогут, только потом будут потешаться над новой хозяйкой. Мол, хозяин захотел взять, что ему причитается, и в своем праве. Но что-то нужно было делать! Потому что отвращение к герцогу побеждало внутри желание остаться правильной девушкой!

— Ваша светлость, перестаньте! Не позорьте себя, — Оливия наконец нашла слова для возражений. — Знатность вашего рода… Невеста должна быть невинной!

— К дьяволу мой род и твою невинность! Все будет честь по чести — свадьба, пир, платья. Давай, персик, не жмись, облегчи мои страдания! — продолжил напирать герцог. — Нам предстоит такая долгая дорога, а ты пахнешь так сладенько, и уверен, что там… — герцог прихватил ее за бедро сильнее и двинул рукой вверх, сминая толстую ткань, — там для меня все готово. И ты уже вся мокренькая. Святой отец — мой давний приятель. А с брачными простынями мы что-нибудь придумаем. Подумаешь, невидаль… Зато дорога вмиг станет нескучной. Научу тебя парочке фокусов.

Герцог навалился на Оливию, жамкая ее грудь через плотный корсет, а потом впился губами в аппетитное полукружие. Глаза у него стали совсем мерзко-масляные, а дыхание хриплым и тяжелым.

— Нет, до венца нам нельзя, ваша светлость! Я порядочная девушка! Вы, как жених, давший слово моему отцу, клялись доставить меня к аналою нетронутой! Прекратите! — Оливия плакала, тонкие дорожки слез пролегли по ее щекам, но герцог ее не слышал — наваливался сильнее и уже раздвинул ногой ее плотно сомкнутые колени. Лопнула тесемка на корсете, прическа растрепалась.

От ужаса Оливия обмерла, как дикий зверек от грозы. Она не знала, что делать: с одной стороны, герцог и так получит ее после алтаря и венчания, с другой — неприязнь к этому человеку с жирными губами и жадными руками пересиливала чувство долга. Единственное, что она знала точно — жених будил в ней только отвращение и ни капли любви.