Наиль словно размер перепутал, когда заказывал для меня наряд. Ткань обтягивает как вторая кожа, не оставляя места для фантазий.

Я жду, когда мужчина приблизится, а после дёргаюсь в сторону. Он ведь не закрыл замок. Не закрыл!

Если я проскочу, если быстро выберусь…

Два шага. А после Гром перехватывает меня. Впечатывает в мощное тело, сдавливает тисками. И прижимает к решётке.

Я бьюсь спиной о железо, весь кислород вылетает. Его заполняет тяжёлый мужской одеколон, запах Наиля.

– Ты ещё не поняла, сладкая? Я тебя поймаю, – наклоняется ко мне, кончиком носа задевает щеку. – Найду и поймаю.

– Это всё недоразумение, – упираюсь ладонями в грудь мужчины. Но оттолкнуть не получается, он намного сильнее. – Случайно получилось.

– Случайно упетляла и попала к ментам?

– Да.

– Просвети, как всё было на самом деле.

От низкого бархатного голоса у меня мурашки ползут. Щекочут внизу живота, заставляя сжаться от неожиданного прилива тепла.

Наиль склоняет голову набок, внимательно рассматривая меня. Цепляет пальцами прядь моих волос, играется, задевая костяшками шею.

Кожа словно гореть начинает. Остро реагирует на любое прикосновение, отдавая разрядами тока по венам.

– Я не туда свернула? – выдыхаю неуверенно, не зная с чего начать. – А потом – полицейские. И они решили, что я…

– Только мозги мне не пудри. Меньшим наказанием обойдёшься. Как к ментам попала, сладкая? Что натворить умудрилась?

Наиль хмыкает, задевает мои губы дыханием. Близко-близко, кажется, может расслышать, как колотится моё сердце.

Смотрит с насмешкой, голос – спокойный. Он не злится, да? Скорее… Заинтересован. Забавляется.

– Сама. Они там стояли, – бормочу, отвернувшись. Думать сложно, когда давит эта махина в человеческом обличии. – Я на них прям налетела. И… Возможно, они приняли меня за преступницу.

– Приняли или возможно?

– Возможно. Возможно, я сама им сказала что-то. Наплела, чтобы они меня быстро увезли. Я думала, скажу, что пошутила, и меня отпустят.

– Бедная Ярослава. Не отпустили?

Мотаю головой. Нет. Заперли тут до выяснения обстоятельств. Мне было страшно. Но лучше в обезьяннике, чем наедине с Громом.

А теперь я с Громом, да ещё и за решёткой.

Худшее, что можно придумать.

– Мне жаль, – пищу, надеясь, что покаяние смягчит приговор.

– Покажи.

– Что?

– Покажи насколько тебе жаль. Слова это хрень, – сдавливает мою талию. – Смотреть на поступки надо. А твои – тебя пока закапывают.

Наши взгляды сталкивают. Меня холодом пробирает от внимания мужчины. Задерживаю дыхание.

Подаюсь чуть вперёд, запрокидывая голову. Облизываю губы от волнения, их покалывает от цепкого взгляда.

Я знаю, что должна сделать. Это ведь просто. Раз и всё. Но тогда у меня получится уйти отсюда целой.

Я веду ладошками по груди мужчины. Цепляюсь за его плечи, находя для себя опору. Сама тянусь к его губам.

А после резко поднимаю ногу, целясь в пах. Почти попадаю, когда вокруг голени сжимаются длинные пальцы.

Наиль легко меня перехватывает, задирая мою ногу выше. Я пошатываюсь, теряю равновесие. Мужчина легко раскручивает меня.

Оказываюсь спиной к нему. Громов толкает меня вперёд, я грудью впечатываюсь в решётку. Сталь холодит пальцы.

– Чума, – упирается губами в мой затылок, давит своим телом на моё. – Ты способная девочка, Ярослава. Так выбесить и завести одновременно – только ты можешь. Теперь поработать надо.

– Поработать?

– Угу. Поработать. Отработать. Задобрить. Буду наглядно показывать, как себя с мужиком вести надо.

Наиль удерживает меня на месте своим весом. Пальцами касается шеи, окончательно лишая меня способности двигаться.