Проклятый Водолага уносил с собой и миску, и ложку, хотя ложка была гнучая, оловянная.
«Да ведь и глина – не камень!» – думал Радищев. Но тут он малость ошибался. Тюрьму обжигали с особым тщанием, по всем правилам, и от страшного жара глина так прочно спеклась, что и никакого камня не надо.
Но Тот, Кто Всегда Думает О Нас, подумал и о Луке.
Однажды ночью сон бежал от узника. Он ворочался на своём храпилище с боку на бок весь в мыслях о побеге и Аннушке Амелькиной.
И тут что-то кольнуло его в живот.
Видно, тулуп, в который он заворачивался, принадлежал другому узнику. А того, видно, плохо обыскивали или с воли кто передал…
Словом, в руках Нового Фантомаса оказалась острая вязальная спица. Спица была из лучшей британской стали.
«Теперь посмотрим, кто кого!» – сказал атаман стене…
… – И как ты не обопьёшься? – удивлялся Водолага, принося очередную кадушку с водой.
Тошняк томильщики жалели, но воды давали вдоволь. Кадушка была деревянная, следовательно – безопасная.
– Жар у меня внутри, – хрипел Радищев.
Капля камень долбит, одолеет и глину.
Для начала Лука прикинул, в какую сторону следует копать. Крепко надеялся, что не ошибся. И начал свою безнадёжную работу.
Сперва он поливал глину водой из кадушки. Потом не погнушался и жидкостью, в которую вода превращалась у него внутри. Всё равно вредный Водолага поставил ему ксюшу без крышки. Никто и не заметит в общей вони. Кроме того, та же ксюша скрывала и место подкопа.
– Ты бы её ещё рядом с кроватью поставил, – ехидничал Водолага.
– Сил нет добраться, – стонал атаман.
Мало-помалу глина стала поддаваться.
Глиняные крошки Лука сметал в ксюшу, которую всё-таки время от времени томильщикам приходилось опоражнивать. Но никто ведь не будет интересоваться её содержимым, надёжно прикрытым сверху!
Томильщики вообще распустились, поскольку из этой тюрьмы побегов не было. Да обычно и не задерживались в ней узники.
«Глядишь, к старости и докопаюсь», – уныло мыслил Радищев, но лежать без дела уже не мог.
Спица, терзавшая размягчённую глину, издавала звук, напоминавший пение сверчка. Сверчки в тюрьме водились и тоже срока своего не знали. Звуки, ими издаваемые, были односложны и пронзительны.
И вдруг сверчку откликнулся другой сверчок.
ГЛАВА 12
– О горе! О проклятье! Напрасно доверился я старому компасу! Я совсем забыл, куда он здесь показывает!
Старец говорил по-испански, но Лука худо-бедно его понимал, так как знал и латынь, и, маленько, итальянский.
Оказалось, что старец и ерусланским владеет.
– Кто ты, мой юный собрат по несчастью? – спросил старец. Одежды на нём почти истлели, а лохмотья держались только на золотом шитье.
– Я – народный мститель Лука Радищев, Новый Фантомас, – сказал наш герой, но уже не с гордостью, а даже с какой-то неуверенностью.
– Не слыхал, – скупо заявил старец. – Знай же, о младой соузник, что видишь перед собою, возможно, последнего и единственного представителя прежнего мира…
– Какого это прежнего? – удивился Лука. – Разве до нас тут что-то было?
– Увы, мой бедный друг, было, да ещё как было-то! Мир был куда более богат и пространен, нежели нынче. Приготовься же услышать страшную правду – да только не всю, поскольку я крепко опасаюсь за твой рассудок…
– Не боись, дедушка, – покровительственно сказал Радищев. – Уж коль скоро я в тюрьме не спятил, то как-нибудь выдержу.
Тут он вспомнил о правилах приличия.
– Прости, почтенный, что назвал тебя дедушкой, поскольку не знаю твоего имени…
Старик выпрямился, и по стати его сделалось видно, что он явно непростого роду-племени.