Конечно, это не то, чего я хочу, но это лучше, чем ничего. Мастурбирую, представляя, что трахаю Аню.

Она отводит телефон ниже, показывая свой плоский живот.

— Сними шортики, — севшим голосом прошу ее.

— Нет, это слишком… — Аня возвращает телефон, скрывая теперь и грудь.

— Анечка… — сиплю я и медленно отвожу телефон от лица. Вытянув руку, показываю ей то, что делаю рукой.

— Ах, ты сумасшедший! Ты точно антихрист! Дьявол!

— Сочту за комплимент.

Прикрывает ладошкой глаза.

— Ты ставишь меня в неловкое положение. Я не буду на это смотреть.

— Это всего лишь член. Чего испугалась? И он от тебя на безопасном расстоянии, — смеюсь.

— В тебе есть хоть капля застенчивости?!

— Я не знаю этого слова. — Снова впиваюсь темным взглядом в экран. — Скажи, Карамелька, а у тебя в трусиках уже мокро?

— Можно не отвечать?

— Можно. А подо мной уже диван дымится. Такая ты охеренная.

Ее нежность и красота вызывают животное влечение, не могу сдержаться и быстрее двигаю по члену ладонью.

Аня открывает глаза, чтобы посмотреть, и я снова возвращаю телефон к лицу.

— Помнишь, что я с тобой позавчера делал? Сделай это сейчас с собой. Я хочу видеть, как ты кончишь вместе со мной.

Аня закусывает нижнюю губу и тоже держит телефон у лица, не показывая и сантиметра из того, что я хотел бы увидеть.

Она молчит, но ее взгляд постепенно затягивается поволокой. Дышит рвано и часто. И я понимаю, что девчонка ласкает себя, но не хочет мне это показывать. Не признается, но я уверен, что ее пальцы сейчас влажные, потому что она течет вместе со мной.

Мне становится жарче, а рывки ладонью по члену безудержнее. Я представляю, что это нежная ручка Ани сжимает его, и получаю ни с чем не сравнимое удовольствие. В моих глазах тоже туман, жар концентрирующийся в паху.

Блядь, да, это виртуал, но это единственное, что помогает мне удовлетвориться. Я не хочу ебать кого-то другого, кроме Карамельки, а она не дает.

— Давай, Карамелька, ускоряйся, — полустоном-полухрипом прошу и рефлекторно вытягиваюсь от подступающего оргазма.

Яйца поджимаются, и я с рыком изливаюсь себе на живот, не сводя взгляда с экрана, с полуоткрытых губ Ани, которые беззвучно повторяют мое имя.

Она крепко зажмуривается, дрожит вся. Ее маленькие ноздри трепещут от того, как глубоко она втягивает ими воздух и выдыхает.

— Ах, Платон, ах… — тихо стонет она, и ее стоны звучат для меня приятнее любой музыки.

12. Глава 12

Аня

Он точно падший ангел с оборванными крыльями!

В нем нет ничего святого, а слово «стыд» ему вообще не знакомо.

Он будто взял меня за душу и держит теперь на коротком поводке.

Его выразительный почерневший взгляд, его низкий вибрирующий сексом голос и то, что он показывает, пробуждает во мне нечто непостижимое. Мое тело подчиняется его приказам, его желаниям, которые в эти оторванные от реальности минуты будто стали законом для меня…

Прокусываю губу до крови, чтобы не застонать, но с губ срывается короткое:

— Ах, Платон, ах…

И тут же проглатываю этот стон. Пожалуйста, хоть бы он его не услышал! Хоть бы не догадался, на что я так безрассудно решилась!

Кончиками пальцев нервно растираю клитор и еле сдерживаюсь, чтобы не прогнуться на кровати от ярких ощущений.

Хорошо, что камера не широкоугольная. Сейчас я даже рада, что у меня допотопный смартфон.

Рефлекторно напрягаю икры и поджимаю пальчики на ногах, все тело простреливает каким-то сильным обжигающим импульсом, а через секунду он сменяется сладкой негой. Между ног пульсирует и сочится.

— Как мне охуенно, Карамелька, м… — рычит Платон. Он отвел камеру, и мне не видно, но я знаю, что он там с собой делает. — А тебе?