— Я всё слышу, — тут же вклинился фальцет Тома. — Здесь достаточно. Очень живенько, но вы всё равно еще зажаты. Не знаю, сколько кадров можно будет выбрать в итоге.

Получив команду, Майя тут же резко отстранилась и выпрямилась. Ноги перестали обнимать. Как же легко она сбросила с себя окутывающий их обоих невидимый туман… Хью размашисто потёр лицо ладонями и зажал глаза. У него так же легко не получится при всём желании.

— Можете лечь на ковёр, — продолжил Томас, отступая в сторону и снова начиная рассматривать экранчик на фотоаппарате. — Кстати! — вдруг встрепенулся он. Тут же развернулся и подбежал к заваленному столу. Выпустил фотоаппарат из рук и начал ковыряться в большой вещевой сумке. — Где же оно было… Чёрт, неужели выкинул…

Хью невзначай взглянул на девушку. Она откинулась на спинку дивана, прочесала пальцами волосы, растрепав их чуть больше, чем было. Натуральный беспорядок, естественный… Будто так и надо. Будто они с ней действительно только что встали с кровати. Жаль, это не так.

— А вот! — воскликнул Томми: в тонких пальцах оказалась зажата ветка какого-то куста с фиолетовыми цветами. — Лаванда! Прихватил в цветочном по пути сюда. Знал, что понадобится.

— Она живая? — прозвучал недоуменный голос Майи.

— Конечно. Будешь пахнуть Провансом, детка, — Томми шагнул по комнате, приблизился к дивану. Рука с лавандой опустилась к Хью. — На. Будешь её щекотать, а она будет хохотать и лезть целоваться.

Если бы. Майя не полезет целоваться. В этом она выгодно отличается от Джуд.

К счастью и к несчастью одновременно.

Хью отобрал ветку. Её тонкий пряный запах тут же заклубился в воздухе.

.

.

Майя глубоко втянула носом воздух. Действительно, лаванда. Живая, не пластиковая. Её стойким запахом пропитается всё: кожа, одежда, волосы…

Мартин выгонит её из дома за лаванду. Или, по крайней мере, заставит отмокать в ванной и перебивать запах химическими ароматизаторами. У него какой-то анти-фетиш, связанный с лавандой, и это выяснилось на третьей неделе знакомства, когда Майя пошла на свидание после душа с лавандовым мылом. Весь ужин Мартин просидел с недовольным лицом, потом с открытыми окнами машины отвёз Майю домой, отказался зайти на кофе и вместо поцелуя просто быстро чмокнул в щеку. Позже он написал сообщение: «Прости, ненавижу лаванду».

С тех пор любимое мыло покоилось на дне ящика в ванной, завёрнутое в два полиэтиленовых пакета. Чтобы не фонило.

Майя моргнула, освобождаясь от наваждения. Посмотрела на ароматную ветку в крупной мужской руке: Хью покрутил её, сорвал один, самый маленький, листик, и растёр его между подушечками пальцев. Поднёс к носу и глубоко вдохнул.

— Круто, — проговорил он на выдохе. — Никогда не слышал, как она пахнет, — мощное тело развернулось к дивану, болотисто-зеленые глаза с улыбкой посмотрели на Майю. — Тебе пойдет.

Чёрт… Он прав. Как же он прав… Майя невыразительно повела плечом.

— Посмотрим. Может, тебя затошнит уже через минуту.

— Не думаю, — хмыкнул мужчина. Снова крутанул ветку в пальцах, с интересом посмотрел, как запестрели фиолетовые цветы. — Мне нравится. Куплю в горшке, поставлю в баре.

— Это куст.

Рассеченная бровь приподнялась.

— Тогда в кадке?

Это замечание не могло не вызвать эмоций. Губы Майи сами растянулись в улыбке.

И вслед за этим полетела очередь щелчков фотоаппарата.

— Садоводы, — почти тут же окликнул Томми. — Давайте работать. Кусты обсудите потом.

Точно. Работа. Это всего лишь работа, только работа. Она закончится уже очень скоро и останется в прошлом. Именно это и нужно повторять себе весь остаток фотосессии. Майя пулей слетела с дивана, встала коленями на ковёр, осмотрелась. Её идеи иссякли.