Я уже хотела прошмыгнуть в распахнутые двери, как передо мной вырос Рен.

– Ты почему в спортивной форме?

Скрип моих стиснутых зубов, должно быть, слышал каждый адепт, дожидавшийся возможности пройти в столовую.

– А в чем дело? – Я уставилась в темные глаза Рена и сложила руки на груди. – У нас что, устав академии запрещает являться на ужин в настолько неподобающем виде?

Рен молча сверлил меня изучающим взглядом, будто чуял подвох. Вот же пропасть! Он вполне может меня обыскать под предлогом поиска запрещенки. В академии строго каралось употребление вина, но адепты время от времени умудрялись протащить бутылку, другую. В прошлом месяце какой-то недоумок с факультета Войны принес в столовую к ужину целых три. Хотел свою девушку впечатлить. Рен тогда отлучился, и на входе стояли его заместитель и секретарь. Ректор устроил всем капитальный разнос, и мы еще две недели после этого ели только вареную безвкусную мерзость.

В зале послышался оживленный шум, начала работать линия раздачи. Адепты за моей спиной принялись возмущаться вынужденной задержкой очереди. Если я тут застряну, то часть адептов проглотит ужин и смоется в общагу, а я так и не сверю магическую частицу с их энергетическим следом.

– Ну так в чем дело? – Я шагнула ближе к Рену, надеясь своим напором убрать его с дороги. – Могу я пройти? В уставе ни слова про спортивную форму.

– Так и есть. – Этот гад даже не двинулся с места, все еще преграждая мне путь. Широкая грудь в красном сюртуке, идеально зачесанные назад белые волосы, ни тени эмоций на закаменевшем лице. Как же он меня бесит! – Но там есть рекомендация для девушек – приходить к ужину в форменном платье.

Я чуть не задохнулась от злости. Врезать бы ему по занудной физиономии, только вряд ли я смогу даже просто коснуться лица Рена. О его невероятной реакции в академии легенды слагали.

– Неужели? – процедила я. – Насколько я знаю, рекомендации, особенно напечатанные мелким шрифтом, не являются обязательными для исполнения. Я иду тренироваться в парк после ужина. Ясно? Я не собираюсь бегать от общаги до столовой и обратно, только чтобы переодеться и потешить твою придирчивую задницу. А теперь проваливай с дороги и дай мне поесть.

В глазах Рена зажегся торжествующий огонек. И тут я поняла свою ошибку. Наш глава явно искал повод, чтобы меня задержать. Сорвавшееся с губ оскорбление точно можно было расценить как нарушение академических правил в отношении членов ученического совета. Теперь у этого беловолосого гада есть все основания провести со мной разъяснительную беседу и украсть последний шанс найти вломившегося к Сейке выродка. Но зачем меня провоцировать?

Рен уже собирался что-то сказать, как между нами втиснулась пунцовая от ярости Нока и прошипела мне в лицо:

– Как ты смеешь оскорблять главу?! Ты просто невоспитанная, дерзкая нищебродка! Знай свое место! Немедленно извинись!

Нока происходила из аристократической семьи средней руки, нечета древнему графскому роду Тонзи. Но для Юфинии Турьи родные Ноки должны были быть кем-то вроде небожителей. Правда, с объединением десяти крупнейших стран в Содружество и введением избирательного права для всех граждан без исключения титулы отменили. Вот только богатые аристократы до сих пор считали себя выше и лучше остальных смертных.

– Так, так, – протянула я. Губы сами собой сложились в кривую ухмылку. – Ты только что оскорбила меня на основании низкого социального положения. Если мне не изменяет память, это карается дисциплинарным взысканием.

Я перевела взгляд с ошарашенной Ноки на хмурого Рена.