– О… – под таким углом я на это не смотрела. – Сложно это, наверное?

– Я привык уже, – пожал плечами Унрек. – Я ведь каждый раз под личиной учусь, каждый раз как бы первокурсник-неумёха.

– И каждый раз орк?

– Нет, только три последних раза, этот четвёртый. Поначалу я был примерно таким же, как малыш, вполне мог за человека сойти. Потом переродился. А такого роста у нас либо орки, либо мы, перевёртыши. Как понимаешь, вариантов немного.

– Значит, подростки с магией вообще не могут ею пользоваться до академии? А если, например, отец или старший брат научит? Или учебник прочтёт?

– Со многими именно это и происходит, – усмехнулся Унрек. – Мало кто попадает сюда, вообще не имея представления, что делать со своим даром. Просто официально этого делать нельзя, а что там, в семье происходит – мало кого интересует. Пока это не наносит вред, и нет ни от кого жалоб, власти предпочитают закрывать на это глаза.

– Понятно, – кивнула я, действительно, понимая. Учитывая, в каком возрасте я впервые самостоятельно подняла в воздух вертолёт…

Во время разговора мы пересекли холл, дойдя до широкой лестницы, по которой никто не поднимался, но многие спускались. Оказалось, что сбоку от неё есть неприметная дверь, а за ней – другая лестница, раза в три уже и не такая парадная, ведущая вниз, в подвал. Сойдя по ней на один этаж, мы свернули налево, а лестница продолжила спускаться вниз. Интересно, сколько здесь ещё и подвальных этажей, вдобавок к двадцати или больше надземным и огромному, возможно даже многоэтажному чердаку?

– Вот мы и на месте, – Унрек притормозил перед широкой двустворчатой дверью, единственной в конце короткого коридора, и легко открыл толстенную створку. – Пошли получать твоё обмундирование.

Мы оказались в огромном помещении с высокими потолками и стеллажами, уходящими вдаль, ввысь и в темноту, поскольку освещение было только возле двери, а окон здесь не было вообще, даже маленьких, подвальных. Перед дверью был небольшой пятачок, отгороженный от остального помещения склада высоким полукруглым прилавком без какого-либо видимого прохода. Кладовщик или, как его назвал Унрек, кастелян, либо умел летать, либо перелезал через прилавок, или же выходил со склада каким-то иным путём.

– И кому это там неймётся? Неужто уже что из обмундирования угробить успели? – послышался приближающийся голос, и из темноты появился невысокий – с меня ростом, – но явно очень мощный, широкоплечий бородатый мужчина средних лет в тёмно-сером мундире без отделки. – Имейте в виду, без записки от декана ничего не выдам, покрывать ваши шалости не собираюсь.

– У нас от ректора записка, господин Стэки, – Унрек требовательно протянул мне раскрытую ладонь, и я поспешно вложила в неё выданный мне в деканате документ. – Новенького привели. Нужно полное обмундирование для защитника.

– Полное? Бесплатник, стало быть? – уточнил мужчина, забирая протянутую принцем бумагу.

– Да. Полное обеспечение.

Бесплатник? То есть, есть и платники? А мне говорили, что здесь все на полном обеспечении. Непонятно как-то.

Господин Стэки – мне кажется, или это был гном? – взял протянутую Унреком бумагу, хмыкнул, покивал, окинул меня взглядом, удивлённо поднял брови, но ничего уточнять не стал, молча вытащил на прилавок огромную амбарную книгу, переписал в неё данные с листка, вернул мне его, развернул гроссбух на сто восемьдесят градусов и протянул перьевую ручку.

– Вот здесь распишись.

Я взяла ручку, попыталась расписаться там, куда указывал толстый палец кастеляна, но ничего не получилось. Я огляделась, пытаясь найти чернильницу и с ужасом представляя, что это даже не автоматическая, заправляемая чернилами ручка, а та, которую нужно макать, и мне такой же придётся на уроках пользоваться, когда услышала тихое шипение Шолто: