Вот же! Услышал все-таки.

- Это было не совсем свидание. – юлю я.

Не хочется лишний раз расстраивать сына. Он и так слишком много переживает по поводу моей личной жизни.

- Жаль. – ожидаемо вздыхает Ромка. – А я маме сказал, что ты на свидании.

- Маме? – мгновенно напрягаюсь я. – Она тебе звонила?

- Да. Спрашивала, что я хочу на Новый год.

Облегчение накатывает теплой волной:

- И что же ты сказал?

Ромка отводит взгляд обратно к окну и пожимает плечами:

- Не важно. Она все равно не сможет мне этого подарить.

В его голосе столько горечи и обиды, что я не решаюсь расспрашивать дальше. Во-первых, - это физически невозможно - в горле стоит ком. Во-вторых, итак прекрасно знаю, чего он хочет.

Но у его мамы другие планы на праздники…

И без того хреновый вечер становится еще хреновее.

Ромка снова замолкает, напряженно хмуря брови. Он больше не улыбается и не зевает. Похоже с неприятными мыслями испарилась вся сонливость вместе с хорошим настроением и возможностью провести приятный вечер.

Однако, в противовес моим ожиданиям, домой Ромка заходит уже с приподнятым настроением, полный энтузиазма для чтения новой книги, о которой я неуклюже напомнил в конце пути, неуверенный, что это хоть как-то сгладит неприятные мысли. Но, как ни странно, это сработало.

Пока мы с Ромкой соображаем легкий ужин, больше похожий на перекус, звонит Олеся. Но я сбрасываю трубку. Не сейчас. Не хочу наговорить ей кучу того, о чем вскоре могу пожалеть. Хотя, признаюсь, мне очень интересно узнать, откуда у такой спокойной и уравновешенной женщины как она, появилась такая… эмоциональная подруга как Алексеева.

Звонок повторяется снова, и я раздраженно хватаю телефон. Неужели с первого раза не ясно, что я не настроен на разговор? Однако на экране неожиданно высвечивается номер бывшей жены.

- Да? - на автомате принимаю вызов.

- Привет.

- Привет.

- Знаешь, когда мы договаривались, что Рома останется с тобой, это предполагало именно с тобой, а не с твоей мамой или с кем бы то ни было еще. – сходу выдвигает она свои претензии.

- Верно. – спокойно соглашаюсь и напоминаю в ответ: – А еще, наш договор предполагал, что ты будешь видеться с сыном не реже двух раз в неделю и проводить вместе все праздники. Напомни, когда ты видела его в последний раз и как планируешь провести ближайшую неделю?

Ира возмущенно давится воздухом.

- Но я же в другом городе! Дома буду не раньше середины января. Такие обстоятельства. Как ты можешь меня этим попрекать?

- Твой «другой город» случается уже пятый раз за последние три месяца. –- И что ты мне предлагаешь? Сидеть дома, как привязанная? – огрызается Ирина.

Она ведь совершенно не мучается угрызениями совести.

- Я тебе предлагаю почаще вспоминать, что у тебя есть сын, который по тебе скучает. – шиплю сквозь зубы и нажимаю на отбой.

Сколько раз обещал себе не ввязываться с ней в споры, но стоит только вспомнить Ромкины печальные глаза… Я просто обязан сделать все, чтобы эти новогодние каникулы были лучшими в его жизни. Активными и насыщенными, не дающими заскучать ни на минуту.

Именно под этим девизом и проходят ближайшие две недели. Мы отмечаем Новый год вдвоем, гуляем до упаду, испытывая на себе все виды зимних забав от катания на горках, до коньков и лыж. Ходим в кино и на спектакли. Дома пьем какао, собираем лего и паззлы. А по вечерам, уютно устроившись на диване читаем книги, пока Ромка не начинает клевать носом.

Под конец каникул, когда идей для веселого времяпрепровождения становится все меньше, а усталости и нежелания морозить конечности все больше, Ромка становится каким-то задумчивым и молчаливым. Будто что-то тщательно обдумывает в своей юной головушке. И я уже тревожусь, что он снова хандрит, пока в один прекрасный день не предлагает: