Отставив пустую миску, я подняла глаза на девушку и спросила:

-- Преподобной матери?

-- Ей. Аппетит у нее отличный, даром что говорят, мол, ведьмы должны лягушками питаться. Эту вот что-то не тянет на лягушек. Не рассиживайся. Мы и так задержались.

-- Куда нам сейчас? – с тоской спросила я и торопливо пожаловалась: – Как головой стукнулась, так и не помню ничего.

-- Вставай уже, пойдем. Сестра Марсия работу на день назначать будет. Если разозлится, опять на огород сошлет.

Сестрой Марсией, как оказалось, звали ту самую старуху, что читала нам молитву и командовала, когда кланяться. В трапезной ее не было. Думаю, тоже где-то кормилась отдельно от остальных.

Сейчас она сидела в маленькой келье с распахнутыми дверями. На столе перед ней лежала толстая тетрадь, куда она что-то записывала мелким, почти бисерным почерком. Разумеется, назначение мы получили именно на огород. Не знаю уж, почему моя собеседница не хотела туда. А мне сама мысль покинуть эти каменные стены казалась привлекательной.

Впрочем, с сестрой Марсией девушка не спорила, а только смиренно поклонилась, приложив ладонь к сердцу. Однако старуху это не остановил от строгого замечания:

-- Я смотрю, Лаура, ты делаешь все как всегда. Как молиться – ты последняя, как ложкой за столом работать, ты самая первая.

Неожиданно девушка разозлилась, перестала сутулиться и, весьма нахально улыбнувшись, ответила:

-- Так ведь мне, сестра Марсия, через двадцать пять дён замуж выходить. Пища в монастыре, конечно, освященная, да уж больно скудная. Как будто вы, святые сестры, боитесь лишней святости остальным раздать.

Видя, как багровеет лицо старухи, девица засмеялась, схватила меня за руку и резво куда-то потащила.

5. Глава 5

Коридоры, монастырский двор, дверь в массивных воротах, сквозь которую мы выбрались на волю. Дверь привратница сразу за нами захлопнула изнутри. Солнечный весенний день только начинался. Пахло свежей молодой зеленью и цветущей черемухой. Тропинка от монастырских ворот отходила за небольшой лесок.

Огород, на который мы пришли, потрясал воображение своими размерами. Выглядел он: «отсюда и до заката». Стройными рядами тянулись к солнцу небольшие, но крепенькие кустики. На этом бескрайнем поле скромными группками копались монашки. Одна из них, самая пожилая, ожидала нас у начала грядок.

-- Нам куда, сестра Рания? – к этой монашке Лаура обратилась гораздо более почтительно, чем перед этим к сестре Марсии.

Старуха внимательно осмотрела меня, покачала головой и сказала:

-- Ступайте-ка, милые, капусту поливать. Она у воды, не так и жарко будет.

Довольная Клэр поблагодарила женщину и повела меня вдоль нескончаемых грядок. Большую часть растений я опознать не смогла. Понимала только, что это какие-то овощные культуры. Но надо сказать, что разбиралась я в них весьма слабо. Вот если бы это была пшеница или другие зерновые, многие сорта я бы могла определить на глазок. А овощные культуры приводили меня в смятение.

Мы неторопливо прошагали больше десятка метров длиннющих грядок, на которых, как мне казалось, рос укроп. Я даже успела подумать: «Не понятно, куда им столько? Может, они этим укропом торгуют?». Лаура же, глядя на этот самый «укроп», передернула брезгливо плечами и сообщал:

-- Больше всего ненавижу морковку пропалывать. Особенно когда первая прополка – у-у-у… Такая она, зараза, тонюсенькая, так с сорняками переплетается, что к концу дня аж пальцы немеют. И никак ты по-другому эту пакость не вычистишь – только все руками и пальчиками.

Понимая, что как только я открою рот, моя неосведомленность в огородных работах станет очевидна всем, я просто поддакивала случайной приятельнице. Между тем тропинка пошла под откос и откуда-то дохнуло прохладным влажным воздухом.