И Эмма в любых условиях могла оставаться красивой и опрятной, всего-то имея власть над «чертовой водой».

 Теперь же, за четверть часа раздобыв и мыло и приличный медный таз, она с радостью привела себя в порядок. Затем сменила платье, найдя что-то очаровательное в простом наряде цвета травы. Перевязала кудри очередным платком и стала ждать Глера. 

 Он же появился только к десяти утра, когда несчастная леди успела измучиться со скуки.

 — Ну сколько можно спать! — всплеснула она руками. 

 — Позвольте, леди Эмма, но я общался с людьми по поводу ваших документов.

Он, как обычно, вздёрнул бровь и Эмма устало вздохнула. 

 Эта широкая тёмная бровь, точно нож гильотины, уничтожала её настроение одним взмахом! До чего надменный и ледяной человек. Весь вид мистера Мальбека так и вопил о его безразличии к мелким проблемам какой-то там Эммы. 

 — Прошу прощения, — процедила Эмма, вовсе ни о чём не сожалея. — И что же? 

 — Вы, Эммоджен Гри. Моя... супруга, — он откашлялся. — Я хотел сделать вас сестрой, но, на случай лишних расспросов, супруга — безопаснее. Теперь относительно фамилии, — Глер до этого стоял посреди комнаты, а Эмма чуть поодаль у кровати. Стоило разговору выйти на дружелюбный тон, и оба зашевелились. 

 Эмма пересела за крошечный столик, а Глер занял ужасную на вид софу у окна. 

 — Мы не можем использовать мою фамилию. Конечно, вы уже успели сообщить её всем и каждому, — пауза, в которую Эмма успела вспыхнуть. — Но это и к лучшему. Если будут искать именно меня... след оборвётся. К тому же я не женат!

 Это звучало так высокомерно, будто брак это что-то ужасное и Эмма отвернулась. Её охватывало самое настоящее отчаяние. Никогда! Ни-ког-да, молодые люди не говорили с ней так пренебрежительно. Она попросту привыкла быть в центре внимания. Слово брак из их уст звучало как великое благо! Они на все лады распевали, как это прекрасно, намекая на неё, Эмму (она не сомневалась). А те, кто считался закостенелыми холостяками… ну как правило к ним Эмма и не приближалась. Да и кому нужны скучные одинокие старики?

И вот теперь, сидя в одной комнате с молодым и, хоть не благородным, но привлекательным молодым мужчиной, Эмма вдруг впервые всё поняла…

Отец…

Всех всегда интересовала женитьба не на молодой леди Эмме, а на деньгах. И это при том, что она даже не была старшей дочерью! Да, приданое было, но разве это что-то значит, если отец ни за что не отдал бы свою младшенькую за нищего оборванца? В чём расчёт?.. 

Эмма не понимала и понимать не хотела.

Она как испуганный ребёнок стояла на пороге тёмной комнаты и отказывалась сделать заветный шаг, чтобы узнать, что же страшного таит в себе чернота.

 — Отныне мы — Гри. И миссис Гри засветилась на местном рынке, к счастью. 

 — О, святые, я не бесполезна, — рассмеялась Эмма, а Глер даже не улыбнулся.

 — Раз в год и океан пресный, — проворчал Глер, запустив пальцы в свои длинные волосы, собранные в хвост. 

От этого жеста идеально лежащие пряди выбились и стали выглядеть чуточку живее. 

 “Так-то лучше”, — проворчал внутренний голос Эммы, и она даже вздрогнула. 

“Вот ты и объявился!”

“Хорош, верно? — ехидно подначивал голос. — А уж с этими прядочками... м-м-м! “

“Дикарь! Не более того!”

“То-то ты смотришь... глаз не отведёшь”.

“Ещё чего. Чурбан и оборванец! Иди-ка туда, где сидел! Больно мне нужны дурные советы”.

 — Ау! — Глер пощёлкал пальцами перед лицом Эммы, и она вздрогнула. 

 — А... ага... 

 — В полдень заберём наши новые документы, а пока пойдём в город и пообедаем. 

 — А… м… почему Эммоджен? — она встала со стула, подошла к потемневшему старому зеркалу и стала поправлять волосы, следя за синими прядками, которые норовили вырваться на волю, стоило Глеру только начать