Дом осмотреть мне не удается. Нас заводят в просторный кабинет, где Чернову отпускают заломанные руки и позволяют отдышаться, пока я отогреваюсь на полу с подогревом, все еще прижимая туфли к груди.

— Как ты меня нашел? — шепчу Роме на ухо, когда мы остаемся вдвоем.

— Помнишь, ты пару месяцев назад к зубному ходила? — хрипит он в ответ. — За небольшую плату тебе вместе с пломбой поставили чип.

Машинально ощупываю правую щеку, провожу по нижнему ряду зубов кончиком языка.

— Расслабься, Золушка, я за вами ехал. На пропускном пункте задержали, пришлось врать, что я стриптизер и у меня здесь заказ на девичник.

— Решил сменить профессию, Чернов?

Осекаюсь, поймав его недовольный осуждающий взгляд. Ну что я сделаю, если мне в критических ситуациях хочется язвить? Сложно себя контролировать, когда еще пару минут назад находился под прицелом.

— А теперь давай серьезно, Лера. Сейчас ты прикусишь свой бойкий язычок и будешь говорить только с моего разрешения. Я постараюсь все разрулить.

— Мы в двадцать первом веке, где у женщин есть право голоса…

— Заткнись, твою мать. Ты думаешь, они в нас игрушечными зажигалками тыкали? Спешу тебя разочаровать. На меня они, кстати, претендовать скорее всего не будут, просто завалят или организуют отпуск в больничке. А вот ты, женщина, можешь оказаться в каком-нибудь борделе.

— И ты по доброте душевной решил мне помочь? Сам же сказал, что это не твои проблемы.

— Лера, — прищуривается Чернов, обхватывая ладонью мою шею. — Закрой свой рот.

Замолкаю, чувствуя предупреждающее давление пальцев на сонную артерию. Сатана почти сразу же отпускает меня и подходит к окну, высматривает что-то там.

— Приличный двор, у соседей, вон, дети бегают. Надеюсь, получится отделаться малой кровью.

— А ты что там рассчитывал увидеть? Привязанного к дереву человека с ножом в печени? — вздрагиваю, когда Рома оборачивается. — Молчу я.

Дверь открывается, и в кабинет входит мужчина среднего роста с небольшой лысиной на затылке. С моего места удается увидеть, что в коридоре стоит все та же великолепная вооруженная четверка, и я кивком даю знать об этом Роме, когда наши взгляды сталкиваются. Он что-то шепчет мне, но я, к большому сожалению, не умею читать по губам. Выйду отсюда и обязательно научусь. Еще язык жестов не помешает выучить.

— Вяземский Прохор Николаевич, — гремит мужчина. — Ну что, красавица, признавайся, чем тебе моя машина не угодила.

— З-здравствуйте, — квакаю невпопад. — Это вышло с-случайно… Я хотела отомстить, но не вам, вы не беспокойтесь. Извините, пожалуйста. У вас там просто циферки на номерах такие одинаковые, а я же в машинах совершенно не разбираюсь, — начинаю свою исповедь, прикинувшись дурочкой. — Блондинка, что с меня взять. В интернете прочитала, что лучше царапать гвоздем и… вот.

— Хорошо постаралась, я уже успел оценить.

— Простите.

— Если бы я позволял всем молоденьким дурочкам хлопать глазками и разводить меня на бабки, торговал бы сейчас арбузами где-нибудь на рынке, — произносит он с явным раздражением в голосе. — Ты принесла мне серьезные убытки.

— Я очень сожалею.

— А мне-то что до твоего сожаления? Ладно, отдохни пока, — мужчина переводит взгляд на Чернова. — Ты куда полез, мальчик? Водителя моего обидел, соседей из-за тебя напугали, парням понервничать пришлось.

Мальчик… Этому мальчику вообще-то тридцать три годика.

— Я же объяснил уже, проезжал мимо, вижу, девочку обижают. Меня мама учила вступаться в таких ситуациях. Вяземский, Вяземский… — загадочно повторяет Рома. — «СтройКапитал»?