Наталина отставила кувшин на каменный уступ и уперла кулаки в бока:

— Да господа твои, дура ты распроклятая, такие же люди, как и прочие. Знаю я, от чего так убивается твоя святая сеньора Марена. От того, что терпежу не хватило свадьбы с первым женишком дождаться. Даже и ума не приложу, как теперь выкрутится... Я-то видела, как наша сеньора…

Лапушка, чувствуя напряжение хозяйки, тихо зарычал. Слушать дальше не имело смысла, и Джулия решительно шагнула в кладовую. Служанки побледнели, быстро переглянулись. Наталина попятилась, опрокинула полный кувшин, и масло натекало глянцевой лужей.

Джулия отвесила мерзавке звонкую пощечину:

— Растяпа. — Она кивнула второй: — Вышла вон. Посмеешь сплетни повторять — узнаю. Брату расскажу.

Девушка низко поклонилась:

— Никогда, сеньора… — и юркнула в дверь.

Было слышно, как в коридоре затихают торопливые шаги.

Джулия поставила фонарь на уступ, посмотрела в лицо Наталины:

— Так что ты видела?

Та нервно покачала головой:

— Ничего, сеньора! Клянусь, ничего!

Джулия ухватила ее за руку повыше локтя:

— А ну! Говори!

Служанка разревелась, но эти слезы не тронули. Она хлюпнула носом:

— Видела, как второго дня сеньор Марки ночью под окно сеньоры Марены приходил.

— Дальше!

— Дальше — ничего. Безликим богом клянусь! Больше ничего!

Джулия тряхнула служанку:

— Кому еще вздор говорила?

Та качала головой, бухнулась в ноги:

— Никому! Жизнью клянусь, сеньора Джулия! Никому не говорила! И не скажу! Пусть язык отсохнет, если лгу! Глупая я! Глупая! Только не прогоняйте, сеньора!

Джулия убрала руку, преодолевая инстинктивное желание вытереть ее о платье:

— Если услышу хоть одну сплетню — буду знать, откуда она. Тогда сама передам тирану Альфи все, что ты тут говорила. И посмотрим: испепелит он тебя, или врут люди.

Наталина побледнела еще больше:

— Никогда! Никогда, сеньора! — она ухватила подол и принялась целовать ткань. — Никогда!

— Выйди вон! Приведи себя в порядок!

Наталина с трудом поднялась. В свете фонаря было видно, что ее шерстяная юбка залита маслом. Попятилась, непрерывно кланяясь, и выскочила в коридор.

Джулия прижала к себе Лапушку, чувствуя, как теплый зверек завозился от слишком крепкого объятия. Крутанулся, вытянул передние лапки ей на грудь

— Лапа, миленький… — Джулия прижалась губами к шелковистому лбу любимца. — Пусть Безликий бог отведет беду, но… что-то будет…

3. Глава 3

Джулия стояла посреди комнаты на низеньком жестком табурете и даже не следила за тем, что делают служанки. Замерла, как большая послушная кукла, позволяя наряжать себя. Платье цвета солнца, цвета радости, тепла и счастья, платье которое она собиралась надеть на желанную свадьбу сестры, заканчивали спешно. Портнихи и вышивальщицы неделю не спали. Теперь шитый золотом и жемчугом туалет казался неуместным, кричащим. Глупым. Было бы разумнее рядиться в траур, под стать проклятому жениху. Джулия даже хотела выбрать что-то из старого, поскромнее, но Паола не позволила, упорно именуя предстоящий кошмар праздником. Праздником, на котором счастливы все, кроме невесты. Но ведь это никого не волновало…

Сердце разрывалось за Марену, тем более, теперь, но Джулия все равно не могла в полной мере вообразить, что чувствует сестра. При всей безграничной любви, она не была на ее месте. Хвала Безликому богу — не была!

Служанки закончили перевивать сложную прическу жемчугом и нитями крошечных золотых цветов, завитые локоны падали на спину до самой талии. Альба поднесла маленькое зеркало в толстой мореной оправе и подставила так, чтобы Джулия могла на себя посмотреть. Но выпуклое глянцевое стеклышко отражало лишь белое лицо в неверных бликах зажженных свечей.