Мэдчен Риваль могла либо добровольно, либо недобровольно разделить любовное зелье с неизвестным злоумышленником. Все же на ее теле остались следы несдержанности любовника. Несдержанности, но не жестокости.

«Ну и как это сформулировать?», — уныло подумала Грета.

«Проверяли ли пятерых подозреваемых на наличие любовного зелья в крови?»

Ответ появился очень быстро:

«Данная проверка ничего не выявила».

И, несмотря на то, что он был отрицательным, Грета почувствовала себя так, будто вытянула счастливый билет. Ведь, если проверяли, значит, шли тем же путем. Но что же дальше? Как… Идиотка. Серая Богиня, какая же она идиотка!

Грете даже стало немного стыдно, что она назвалась именем мамы. Ведь та была куда умнее. Ну кто просил писать «крови»?! Когда правильно было «телесных жидкостях, ногтевых пластинах и волосяном покрове».

Оставалось всего два чистых листа. И Грета рискнула. Она переписала свой вопрос и получила ответ:

«Срезанные ногти дерра Торрина дали положительную реакцию на кислоту Доджера-Малько».

Последний лист и последний вопрос. И оставшиеся десять минут до ужина. Можно смело сказать, что любовное зелье было принято и насильником, и жертвой. Но остается смысловая вилка — было ли преступление против половой неприкосновенности или же это был сговор? Всего один шанс задать правильный вопрос. Всего одна возможность узнать, жертва ли мэдчен Риваль.

«Было ли общение мэдчен Риваль и дерра Торрина дружеским или влюбленным после бала и после разбирательств?»

Написав все это, Грета поразилась сама себе — влюбленное общение. Гениально.

«Но я не писатель. Я просто будущий придворный менталист», — оправдала она сама себя.

«Мэдчен Риваль и дерр Торрин сочетались законным браком двенадцатого марта тысяча восемьсот пятнадцатого года от рождения Серой Богини. Союз был скреплен в магистрате, в присутствии семьи невесты».

Грета едва не взвыла от разочарования. Свадьба — не показатель. Его могли вынудить жениться, а после убить или искалечить на дуэли. Или сослать в Приграничье. Или даже отравить.

Время стремительно утекало. Грета быстро и каллиграфично привела все тезисы, указала на вероятную вилку событий — жертва или сообщница. И лаконично дописала, что для четкого, однозначного вывода недостаточно информации. Сидеть в библиотеке и гадать на воде она не собиралась. Так что, едва часы начали отбивать время, Грета собрала все свои бумаги и сложила их в конверт. Который явно был зачарован, потому что туда влезло абсолютно все.

«Не забыть вытащить рисунки», — пометила себе мэдчен Линдер и подошла к подруге.

— Давай зайдем в комнату? Хочу убрать кое-что кое-куда, — выразительно произнесла Грета.

Но Тирна ответить не успела. К ним подошел один из служителей библиотеки.

— На время ужина вы должны сдать бумаги, — сказал он.

— Но я закончила и не собираюсь возвращаться, — нахмурилась Грета.

— Тогда пройдите к вон той конторке и опечатайте бумаги.

— Хорошо.

Все было сделано очень быстро. И в журнале, куда мужчина записал ее имя, Грета увидела еще шестерых рано закончивших соискательниц. Одна умудрилась сдать бумаги на опечатку до обеда. Что ж, вот она, борьба за баллы.

— Знаешь, о чем я думаю? — спросила Тирна, когда они вышли из библиотеки.

— О чем?

— Да о том, что если бы не таинственная злодейка, то уже завтра кто-то бы паковал чемодан. Может, даже я. Потому что мне придется сидеть до самого отбоя, — скривилась Тирна.

Покосившись на подругу, мэдчен Линдер негромко сказала:

— Знаешь, я всегда считала, что порой для вынесения какого-либо решения просто недостаточно информации.