«Записано эйтом Авером со слов мэдчен Вайнин Риваль.

Проснувшись утром, я ощутила жуткую ломоту во всем теле. Такую, знаете, будто я опять учусь кататься на лошади. И синяки на запястьях. И на бедрах. Я приказала позвать целителя и маму. Наш семейный целитель сказал, что я больше не девушка. Мама начала на меня кричать. Но я точно знала, что не могла. Что ничего не было. И тогда целитель предложил обратиться к его учителю. Тот и сказал, что во мне есть остатки любовного зелья».

Медленно выдохнув, Грета поежилась. Это произошло всего три месяца назад. Тут мэдчен Линдер искренне понадеялась, что все это лишь вымысел. Задача для будущих придворных менталистов.

Тем временем текст пропал. Крепко подумав, Грета взяла другой лист и вывела на нем следующий вопрос:

«Имелся ли у мэдчен Риваль жених или возлюбленный?»

Чернила втянулись в бумагу и на листе появились новые строчки:

«Семья Риваль отвергла предложение семьи Торав. Более ничего о мужчинах в жизни мэдчен Риваль неизвестно».

«Надеюсь, я не зря потратила этот лист, — вздохнула Грета. — Или это уже готовый текст? И все зависит лишь оттого, смогу ли я правильно поставить вопрос».

Вытащив чистый лист из писчего набора, Грета попыталась структурировать имеющиеся сведения. Как в учебнике по теории фактов.

«Итак, мы имеем пятерых людей, которые, в теории, могли подлить мэдчен Риваль зелье. У нее не было жениха. Любовное зелье должно было ее раскрепостить. Но на теле следы насилия», — думала Грета и покусывала карандаш. Проще простого обвинить семью, которой отказали в союзе. Но это настолько обыденно — даже бабушка, от имени Греты, отказала соседским парням три раза. Так что это — в сторону.

Больше всего Грету смущали синяки и боль в теле жертвы. Если девушку хотели изнасиловать, то зачем поили зельем? Стереть память проще, чем что-нибудь подлить. Если не хотели, то откуда синяки? И боль в теле — откуда?

У нее в голове роились десятки вопросов и предположений, вот только из пяти пустых листов осталось только три. А значит, ей нужно до крайности разумно подойти к выбору вопросов.

«Если у нас есть пятеро подозреваемых, то должны быть отчеты менталистов. Смогу ли я потребовать их у листков? Или лучше спросить про дружественные связи в той пятерке?» — рассуждала Грета.

Мэдчен сама не заметила, как на черновике появилась целая цепочка кривоватых рисунков. Корявенькие люди что-то пили, ели и общались. Грета даже заставила их шевелиться. Совсем чуть-чуть, просто чтобы немного отвлечься. И в этот момент ей пришла в голову идея. И, посмотрев на часы, она признала эту идею годной к употреблению.

«Бабушка всегда боялась, что я натворю глупостей. Что я принесу ей правнука или правнучку, — думала Грета. — Поэтому она рассказывала мне самые невероятные и страшные истории».

Она не так давно это осознала. В смысле, поняла, отчего бабушка так странно ее, Грету, одевала. Отчего закрывала глаза на набеги на библиотеку и была против обучения в академии. Она боялась, что Грета пойдет по стопам матери.

И сейчас, глядя на имеющиеся сведения, ей казалось логичным вспомнить об одной из популярных любовных баллад. Где влюбленные разделили любовное зелье. Они хотели быть вместе, но семьи были против. Но если бы юноша обесчестил девушку, то… Дальше было два варианта: дуэль до смерти или женитьба. И чтобы не доводить до дуэли, они использовали зелье. Мол, мы не виноваты, нас опоили.

Грета вспомнила, конечно, очень схематично. На деле та баллада была очень длинной и проникновенной. Но красивости сейчас были ни к чему.