Так и хотелось спросить: а вы тапочкам его по утрам случайно не молитесь? Но я сдерживалась, из последних сил, убеждая себя, что всё это явление временное, а значит, не стоит зацикливаться на чьих-то там наинах.

Под несмолкающее жужжание рыжей мы вошли в небольшую комнату. Шторы в ней были плотно задёрнуты, не давая скупым лучам закатного солнца проникать внутрь. Здесь было прохладно — пламя в камине медленно гасло. Я обхватила себя за плечи руками, жалея, что слишком рано рассталась с плащом.

Подошла к камину, протянула к тлеющим углям руки и услышала, как у меня за спиной захлопнулась дверь. Щелчок — это в замке провернулся ключ.

Ядовитое шипение — это первая наина решила, как змея шкуру, сбросить с себя личину:  

— Не знаю, что там между вами было, но больше этого не повторится. Слышишь?! Мэдок — мой мужчина, моим и останется! Ты здесь в любом случае надолго не задержишься, а если ещё хоть раз к нему сунешься, не задержишься и в этом мире. Надеюсь, мы друг друга поняли, Филиппа, и ты не станешь создавать проблем ни мне, ни уж тем более себе. Будь умницей, сиротка, и мы подружимся. А если нет…

18. 4.2

Я медленно вдохнула, затем выдохнула. Спокойно, Лиза, просто не реагируй на этот выпад. Ты ведь в любом случае не планировала задерживаться в этом гаремном серпентарии, а де Горт для тебя просто мимо проходящий. Надолго он в твоей жизни всё равно не останется, как и я в его задерживаться не собираюсь.

С этой позитивной мыслью я и повернулась к первой наине. Паулина — красавица, этого у неё не отнять. Но гримаса пренебрежения портила и искажала это олицетворение грации и нежности. Аккуратненькое личико в форме сердечка сейчас некрасиво искривилось, пухлые губки превратились в одну сплошную белёсую линию, большие светло-карие глаза сузились от злости.

Так, надо заканчивать это сольное выступление, иначе сейчас совсем распсихуется, а я терпеть не могу женские истерики. В отличие от Верочки, которая истерить умела и любила.

Запретив себе думать о Лебедевой, постаралась улыбнуться:

— Скажу честно, подругами мы с тобой точно не станем, но и враждовать нам тоже не обязательно. Говоришь, его всемогущество твой мужчина? — Я вскинула перед собой руки, этим жестом показывая, что он мне нафиг не нужен. — Пожалуйста, на здоровье. Бери и пользуйся в своё удовольствие.

Паулина недоумённо нахмурилась. Видимо, ожидала от меня какой-то другой реакции. Может, надеялась, что испугаюсь? Но леди де Морсан не то чтобы выглядела устрашающе… Просто обычная избалованная девица, защищающая насиженное место в своём «курятнике».

Недоверчиво хмыкнув, она обошла меня по кругу, цепко присматриваясь, напоминая кружащего вокруг добычи коршуна или шакала.

Вот только становиться добычей этой шакалихи я не собиралась.

— Но то, что было между вами в карете… — сверкнула она глазами.

— Больше никогда не повторится, — заверила я самым дружелюбным тоном, на какой только была способна. — Уж точно не в этой жизни.

Можно было, конечно, вообще её успокоить и сказать, что между мной и де Гортом в той карете ничего не было, мне просто слегка поплохело из-за его фокусов с перемещениями. Но я ведь не мать Тереза, в самом деле. Пусть немного помучается из-за ревности. Это ей за непримерное поведение.

Паулина явно не была хорошей девочкой.

— Рада, сиротка, что мы друг друга так быстро поняли. — Она удовлетворённо кивнула, а у меня от этого обращения, «сиротка», челюсть сама собой задвигалась.

Пусть метит Мэдока, ну то есть территорию, сколько душе угодно, но если ещё раз назовёт меня сиротой…