— Поль, подожди! — Я бросилась за ней.

Нагнала уже на втором этаже, возле её комнаты. Коснулась острого девичьего локотка, и де Морсан резко обернулась.

— Ты чего взъелась? Ничего ведь не было.

Не знаю, может, показалось (в коридоре было сумрачно и всё такое), но у неё после моих слов глаза налились кровью. Вот реально налились. Даже захотелось шарахнуться от злющей девицы за ближайшую тумбу или заползти под банкетку, горделиво возвышавшуюся на гнутых золочёных ножках под чьим-то там портретом.

— Ничего не было говоришь… — прошипела наина. — Может, я всё нафантазировала? А? И, наверное, мне показалось, как ты на нём висла. Без стыда и совести готова была отдаться ему прямо там, у всех на глазах! А ещё называется невинная сиротка!

— Успокойся, — оборвала я раскипятившуюся девицу. — Мне нужно было как-то его отвлечь. Он собирался, между прочим, войти в туалет. А там твой брат, если ты ещё помнишь, воздействовал на чужую наину.

— Ну так упала бы в обморок! — взвизгнула рыжая. — Сказала бы, что тебе плохо. Тошнит, душно, голова кружится… Что угодно! Но нет, ты воспользовалась возможностью и сразу же на нём повисла! Мало, значит, тебе было, что он тебя постоянно на руках таскает, так теперь ещё и целоваться к нему полезла при всех в театре!

— Я сделала первое, что пришло в голову. Извини, но у меня не было времени продумывать идеальный план, который был бы тебе угоден.

— И почему-то в голову тебе пришло именно наброситься на Мэдока. — Паулина скривилась так, словно увидела, как по стене ползёт таракан.

— И вовсе я на него не набрасывалась! — не сдержавшись, гаркнула я.

Маниакальная ревность де Морсан, если честно, начала раздражать. Ведёт себя так, словно она обманутая жена, а я коварная любовница-змея. Это мне их законы и традиции кажутся дикими, но она-то на них выросла? И тем не менее стоит тут и качает права.

— Предлагаю забыть об этом досадном инциденте, — вдохнув и выдохнув пару раз, уже спокойнее сказала я. — Обещаю, что больше не буду на него, как ты выразилась, набрасываться. Оно мне, ну то есть он, и даром не надо.

Наина криво усмехнулась:

— Я тебе не верю, Филиппа. И знаешь что? Всё у вас тогда было. И потом тоже было. В ночь, когда меня Морок напугал. А я ещё ради него старалась и тебе помогала. Не иначе как совсем дурная стала.

Это уж точно.

— Но больше дуреть не буду. И чтобы убедиться наверняка…

В следующую секунду Паулина схватила меня за руку. Окаянные подвески у неё на браслете скользнули по моему запястью, на миг на нём задержались, но цвет, разумеется, не поменяли, остались белёсыми и мутными.

Никакой небесной голубизны там не было и в помине.

Снова раскрасневшись, наина выпалила:

— Так я и знала! Обманщица ты, Филиппа! Змея и интриганка!!!

С этими словами она рванулась в спальню, громко хлопнула дверью, оставив меня с осознанием, что нам с Паулиной теперь уже точно не стать подругами.

Равно как и мне никогда не подружиться с этой стервой Фортуной.

Утром я специально проснулась пораньше и сразу позвала к себе Илсе. Ещё вчера, готовясь ко сну, выяснила, что камеристка Паулины делит квадратные метры с моей камеристкой, и попросила за ней последить. На случай, если эта дурында отправит служанку на ночь глядя со срочным посланием к брату.

— Ну что, леди де Морсан куда-нибудь отсылала свою… Как ты говоришь, её зовут?

— Якобина, моя леди. — Илсе споро расставила на туалетном столике кофе, сок и плетёную миску, полную румяных рогаликов с пылу с жару.

Жаль, сигаретка к завтраку не прилагалась. Но я ведь бросила, так что нечего возвращаться, даже в мыслях, к вредным привычкам. Ещё бы как-то поумерить свой аппетит, потому что в последнее время я буквально ем за двоих. Эх… С такими темпами и количеством поглощаемых углеводов мне никакой корсет не поможет.