Утром я проснулась разбитая. Все было как в тумане, и если бы не суета горничных с графиней, то собиралась бы еще долго. А так они меня взяли в оборот, одели, умыли, причесали и даже накормили завтраком. Я как раз доедала яблочный пирог – вкусный, чего и говорить! – когда к крыльцу подъехала знакомая черная карета. Почти воронок. Из нее выбрался генерал Торн, выглядевший, в отличие от меня, молодцом.

Слуги уложили в карету мой чемодан. А графиня Вортекс тем временем вывела меня на крыльцо, где и заключила в объятия.

– Будь умницей, – прошептала она на ухо. – И во всем слушайся своего жениха.

Я покосилась на дракона, но он обменивался любезностями с графом.

– Ну-с, – сказал Октавиан, когда с прощальными церемониями было покончено. – Пост сдал.

Генерал вытянулся по струнке, но все же улыбнулся:

– Пост принял.

После чего повернулся ко мне и предложил помощь. Опыт залезания в кареты у меня отсутствовал, да и незачем было сразу ссориться. Поэтому с благодарностью приняла протянутую руку. Ладонь у дракона была широченной, в ней две мои поместятся. И такой приятно теплой, что неожиданно не захотелось прерывать контакт.

Чего это я?

Высвободив руку, я устроилась на бархатном пружинящем диванчике. А генерал Торн расположился напротив. Слуга захлопнул дверцу, и через минуту карета тронулась.

Мы остались вдвоем в узком полутемном пространстве. Того и гляди колени соприкоснутся. И ведь родители не боялись отпускать единственную дочь с этим мужчиной. Видимо, были убеждены в его порядочности. И мне он пока не давал поводов в ней усомниться. Но все же неловкость между нами можно было резать ножом.

– Элиза, – заговорил генерал, разглядывая меня своими золотыми глазами. – Объясни мне: как и зачем ты вчера попала в мой дом?

Хорошо хоть, не сказал: в мою постель. Под его цепким взором становилось жарко. Но я понимала, что вопрос он задал закономерный. Я бы тоже удивилась, свались на меня кто-то в моей же комнате.

– Я… – Я открыла рот, но слова застряли в горле. В груди загорелось, как вчера ночью. Разве что не было красного свечения. – Я… – Я сделала новую попытку, но теперь во рту пересохло и язык онемел.

Генерал нахмурился:

– Не хочешь отвечать:

– Хэ-э, – только и смогла сказать вместо слова «хочу».

Да что такое? Что происходит? Жар в груди усиливался, и теперь было почти больно.

Клятва. Камень не дает мне рассказать, как было. Черт! Что теперь генерал обо мне подумает?

Я легонько постучала ладонью по горлу. Как Русалочка в диснеевском мультике.

– Ты не можешь говорить? – удивился генерал.

Я кивнула и посмотрела на него с надеждой. Может, если он такой всезнающий, он мне поможет?

– Вчера утром ты упоминала камень, – проговорил Торн, не отрывая от меня своих внимательных глаз.

Я кивнула, но теперь заболела шея. Как будто я ее растянула. Я поморщилась и погладила ее ладонью.

– Тебе больно? – заметил он.

Я снова кивнула, но на этот раз медленнее.

– Элиза… – Торн наклонился вперед так, что наши колени все же соприкоснулись. – Во что ты влипла? Мне нужно знать, чтобы я мог тебе помочь.

Я снова указала на свое онемевшее горло, а потом сложила пальцы в кулак.

– Камень, – догадался генерал. – Тебя перенесли ко мне с помощью него.

Я моргнула, потому что двигать шеей стало совсем трудно.

– Против твоей воли, – добавил Торн.

Я снова моргнула. В иной мир я, конечно, согласилась перенестись. Но не к нему в кровать.

– Это сделали двое. Но ты не можешь сказать кто.

Жжение разлилось по всему телу, и я замерла, больше не шевелясь.

Дракон взял мою руку, безвольно лежавшую на коленях, и приложил свою ладонь к моей. После чего закрыл глаза.