— Да не трону я тебя, — зачем-то сказал, пытаясь её успокоить, — но шаман пусть осмотрит.

— Я в поря-ядке. Здорова.

За спиной сдавленно всхлипнули, бессильно коснулись ладошками, пытаясь освободиться. Это слегка позабавило, отпускать её не хотелось. Нравилось чувствовать приятную тяжесть, беспомощность, обволакивающее тепло гибкого тела.

— Сама могу идти. Только не знаю куда-а-а.

И новый приступ из горьких безудержных слёз, безысходной тоски и страха, который он почуял своим звериным загривком, всеми фибрами души ощутил. Крепче сжал руку, придерживая девчонку, ускорился. Удивлённые взгляды служанок, робкие приветствия немного злили от понимания, что совсем скоро весть о плачущей незнакомке и пикантной встрече разлетится по всему дворцу, несмотря на принесённые клятвы.

В сущности ничего не происходит, но сколько будет восторга! Пожалуй, начнут делать ставки, чем закончится происшествие. Свадьбой, краткосрочным романом, ничем.

Казалось, прошла целая вечность, пока он добрался до своих комнат. Здесь точно спокойнее, не будет любопытных глаз и ушей. Зашёл в спальню и аккуратно опустил Гайду на кровать и с некоторым сожалением следил за тем, как она быстро отодвигается от него на дальний край и закручивается в тугой комочек, продолжая содрогаться теперь уже от беззвучного плача. Скривился от смутного недовольства, понимая, что ничем не может помочь своей гостье, как и найти нужных слов. Да и что он ей мог сказать? Потому, чтобы её не раздражать сильнее, отошёл к противоположной стене. Уходить не хотел, скорее, сторожил, стал почти невидимым и неслышным, готовый в любой момент пересечь расстояние, отделяющее от девушки, если та захочет сглупить.

— Ваше Величество? Что ж за срочность...

В приоткрытую дверь скользнула грузная фигура в тёмном-сером балахоне и замерла на пороге.

— Нужна твоя помощь.

Он немедленно вышел из тени и показал на Гайду, но шаман всё увидел.

— Ох! — обеспокоенно взвился. — И какое горе у неё приключилось?

Через мгновение дворцовый целитель был возле девушки. Харум молча зажёг десять прутиков высокогорного ревня, распространив по комнате запах из далёкого детства, поставил их на подставку, выуженную из своего же кармана. Шаман делал пассы руками, призывая духов-хранителей. Монотонное бормотание в тишине, успокаивающий аромат довольно быстро подействовали, потому что Гая внезапно затихла. Казалось, она слушала с интересом колдовские стихи, ещё раз доказывая, как любопытство и молодость умеют одолевать страх и отчаяние. Ещё через несколько минут гостья расслабилась и закрыла глаза, и до него донеслось размеренное дыхание спящей.

— Ваше Величество, — поклонился шаман, — она будет недолго спать, но сон принесёт исцеление. Духи о ней позаботятся.

— Хорошо, Харум. Можешь идти.

— Есть кое-что важное, о чём я должен вам сообщить.

— Говори.

— Духи-хранители сильно обеспокоены.

— Это чем же?

— Они предрекли перемены и ваши страдания в будущем, если эта особа останется во дворце.

— И что ты предлагаешь?

Он продолжал внимательно рассматривать густые, растрепавшиеся волосы цвета тёмного шоколада с еле видимой позолотой, тонкие черты лица гостьи, её длинные ресницы, чуть дрожащие в целебном сне.

— От неё надо избавиться и как можно скорее.

— Избавиться?

— Надо её отправить полетать над Унылой долиной.

Он с трудом оторвал взгляд от девушки и перевёл на целителя. В блёклых светло-зелёных глазах светилась решимость, смешанная с безжалостностью к непредвиденным помехам, уверенность в своей влиятельности даже на короля снежных гор.