– Нет, я расскажу, – она резко вскинула голову и буквально впилась в меня взглядом потемневших глаз. Зрачок расширился настолько, что почти закрывал голубую радужку, оставляя только тонкий ободок. Выглядело несколько пугающе. Особенно когда я заметила, что зрачок словно бы пульсирует, слегка подрагивая.

Вместо ответа я кивнула и, чуть подумав, скинула обувь и тоже забралась на кровать. Ноги путались в длинных юбках, и это раздражало, но вскоре я уже опиралась о спинку, подложив под себя несколько мелких подушек.

– В Оханке живет много страхов, – заговорила глухо и безжизненно Рика, дождавшись, пока я устроюсь. – Там нет места положительным чувствам. Все заняты тем, чтобы выжить. Прожил день? Хорошо. Удалось поесть? И вовсе можно считать себя счастливчиком. В любой момент можно ожидать удара в спину. Тебя могут продать даже те, с кем ты буквально вчера искала еду. Хочешь выжить в Оханке? Ни с кем не сближайся. Не останавливайся нигде надолго. Не верь. Не поворачивайся спиной. Меньше говори. Избегай ранений. Больше слушай, меньше говори.

Я поежилась. Даже представить не могу подобное место. Такое чувство, что все зверо в этой Оханке какие-то безумцы, у которых напрочь атрофировались все положительные черты характера и исчезла даже малейшая мораль.

– Но даже там есть ужас, которого страшатся абсолютно все. Он считается символом смерти, пришедшей из самых темных, страшных глубин. От тех, кого он выбрал, остаются лишь выбеленные кости. Все знают – если услышал шорох, то нужно прятаться. Не успел – обречен. 

Рика задрожала и, сильнее сжав подушку, всхлипнула. Я притянула ее к себе, обнимая за плечи и поглаживая по голове.

– А ты его видела? – спросила, когда Рика немного затихла и успокоилась.

– Да, – девушка кивнула, а потом отбросила подушку и обняла меня, устраиваясь удобнее. – Когда он выходит на охоту, то шорох от его передвижения нельзя спутать ни с чем. Когда я его услышала в первый раз, то сразу сообразила, кто это. Я так испугалась! Заметалась, но всё-таки успела спрятаться чуть ли не в самый последний момент. Сквозь щель я видела его.

– И как он выглядит?

– Как громадный змей.

– Насколько громадный?

– Метров двадцать, не меньше! Он настолько большой, что даже мы вдвоем не смогли бы его обхватить. Серого цвета, с желтыми глазами и раздвоенным языком. А еще у него два длинных желтых уса, как у сома. И они не волочатся по земле, а еле заметно колышутся, когда он ползет. Я слышала, что бывают мифические сущности, но до встречи с этим змеем как-то в это не слишком верила.

– Мифические сущности? – спросила я, немного повозившись, чтобы устроиться удобнее.

– Да, – Рика кивнула. – Есть обычные, ну знаешь, коты, собаки, крокодилы, а есть как этот Змей.

– А что с ним не так? Ну, большой, так мало ли какие змеи в мире бывают.

– Нет, – Рика помотала головой. – Есть легенда, что в глубине мира живет Гирэй – Великий Змей. И именно он держит наш мир на своих кольцах, не давая ему рухнуть в бездну. Иногда ему требуются жертвы для поддержания сил. И тогда он выходит на охоту, на время оставляя мир без своей поддержки. Считается, что в такие дни обычно и случаются всякие беды и несчастья. В Оханке все верят, что Змей – это и есть Гирэй. Находятся даже безумцы, которые специально ищут его, желая стать очередной жертвой. Но в большинстве своем зверо неистово его боятся.

– То есть если кто-то придумает легенду о, например, снежных псах, то эта сущность сразу станет мифической? – спросила скептически.

– Не-е-ет, – потянула Рика и задорно улыбнулась. – К мифическим сущностям относят, например, грифонов или перитонов.