- Вы уже отужинали? – вежливо поинтересовалась я.

- Да, покорно благодарю вас за это великодушие! – пафосно отозвался он.

- Бросьте, Константин, вы и «покорная благодарность» две вещи никак не совместимые! – усмехнулась я.

- Возможно, вы и правы! – не стал спорить он, приближаясь к моему столу.

Я не чувствовала в нем угрозы для себя: он явно уже был не так зол, как час назад, хотя обида его никуда не делась.

- Вы хотели мне что-то сказать?

- Да, хотел! Предложить вам последний шанс загладить вашу вздорную выходку!

Я молчала, ожидая его слов. Просто-таки заинтриговал он меня своим этим предложением.

- Вы должны извиниться и поцеловать меня! – нагло заявил он.

Я недоверчиво уставилась на Крайнова: неужели он там по пути себе все мозги отморозил, а? Вот же досада, что я скажу его отцу, если он так и останется дураком на всю жизнь!

- Да, что ВЫ довязались до меня со своими поцелуями, граф! – разозлилась я.

– Сначала объявляете меня недостойной вашего внимания, а теперь вот просто прохода не даете, так вам приспичило связать свою судьбу с этой самой недостойной особой! – я не просто говорила все это, нет, я подскочила со своего места, и, стремительно обходя стол, направилась к нему.

Я ткнула пальцем в грудь Крайнова, опалила яростным взглядом, дотянулась до ворота рубашки, вцепившись в него мертвой хваткой, и потянула на себя, чтобы заставить его склонить голову и… Кажется, безумие заразно, потому что я поцеловала его: только не злость толкнула меня на этот глупый поступок, нет, во мне сказалось все то напряжение и волнение, что я испытала, когда ждала его возвращения, когда увидела его замерзшего и злого на пороге, когда пыталась занять себя любым делом и неизменно думала о том, что же значат его поцелуи, испытывает ли он ко мне что-то на самом деле и не заработал ли он себе какую-нибудь пневмонию, пока прогуливался до темна по заснеженной дороге.

Очень быстро этот поцелуй утратил мою инициативу в пользу куда более опытного партнера, который прижимал меня всем телом к книжному шкафу и не целовал, а наказывал этими яростными, злыми, грубыми поцелуями. Я опомнилась только, когда услышала треск платья, ворот которого он попытался разорвать прямо на мне.

- Вы рехнулись, граф! – вскрикнула я, уворачиваясь от очередного поцелуя.

- Не я это начал! – с насмешкой ответил он, продолжая напирать на меня и не ослабляя своей хватки. Его губы спустились к моей шее, обжигая кожу горячим дыханием.

- Но мне понравился ход ваших мыслей, - прошептал граф, касаясь губами мочки уха и слегка прикусывая ее.

- Хватит, отпустите же! – вырываясь, взвизгнула я, приходя в ужас от понимания того, что, да, именно я это начала!

Он тут же отпустил и даже сделал два шага назад.

- Только не выгоняйте меня на улицу, графиня, еще одной такой прогулки я могу и не пережить! – с наигранной тревогой в голосе попросил он.

Я же с трудом смогла оправиться, привести платье и волосы в порядок и только потом посмотреть в его наглые глаза.

- Ну если вы так просите… - небрежно бросила ему. – Хотя такой соблазн у меня был!

- О, лучше не напоминайте мне о соблазнах, Риана! – ласково заметил он, вгоняя меня в краску, и спокойно направился к выходу, небрежно бросив мне напоследок:

- А насчет «связать судьбы» … неплохая шутка, графиня, я оценил! Признаюсь, чувство юмора у вас есть! – после чего он исчез, а я швырнула в дверь подвернувшийся под руку французский роман и… заревела.

Это бессмысленно, такая больная любовь слишком разрушительна для меня и ничего не привнесет мне взамен, кроме боли и разочарования, я чувствовала это! Мы не способны сделать друг друга счастливыми! Приняв решение никогда больше не приглашать в дом этого человека, я отправилась в свои покои.