Отец заскрежетал зубами, покраснел, возмущенно и озлобленно уставившись на моего поверенного, который говорил с ним совершенно спокойно и, казалось, вовсе и не ощущал этой ауры презрения исходящей от моего родителя. Иллариона Павловича никак не смущали многообещающие взгляды отца, он даже умудрялся периодически попивать полуостывший чай из своей чашки.

Разъяренный родитель швырнул договор в руки своего помощника и тот, судорожно перехватывая бумагу, принялся его изучать, но я знала, что с юридической точки зрения придраться там решительно не к чему.

- Ты смеешь мне угрожать? – выкрикнул отец, подскакивая с места и делая шаг в мою сторону.

- Разве бы я осмелилась когда-нибудь, папенька? Я лишь всем сердцем желаю освободить вас от лишнего беспокойства, снять с ваших плеч тяжелый груз ответственности за судьбу и счастье вашей дочери, а за одно и помочь Вам материально, дабы вы ни в чем не нуждались до конца ваших дней! – я постаралась изобразить на лице, как «сильно» я обеспокоена этим вопросом.

К этому времени я уже чувствовала страшное напряжение и боль, но все равно не хотела и не могла присесть, лишь немного опершись о крышку письменного стола.

- Надо же, сколько заботы в твоих словах! – едко заметил он в ответ.

- Что с договором? – повернувшись к своему подельнику, прорычал мой папочка.

Тот нервно поправил очки, бросил торопливый взгляд на меня и моего поверенного, снова нервно поправил очки и со вздохом ответил отцу.

- Согласно этому документу, вы становитесь правообладателем данного предприятия, то есть его единственным владельцем! А также получите в личное пользования все прилежащие к нему земли!

Он снова бросил торопливый и, как мне показалось, беспокойный взгляд на моего посредника и даже протер платком вспотевший лоб.

«Ага, вот это что-то новенькое, выходит, этот червяк уже имел дело с моим помощником и, похоже, это его сильно беспокоит!» - я мысленно улыбалась, поглядывая с загадочной задумчивостью на своего наемного работника, точно зная, что, если дело выгорит, еще не раз обращусь к нему за помощью!

- О господи, я не собираюсь ждать тут два часа, пока ты решишься! Если ты по-прежнему против моей сделки, скажи это прямо сейчас! – я с ненавистью посмотрела на отца, вцепившись в деревянную ручку костыля всеми пальцами.

- Хорошо! – выкрикнул он, со злостью выхватывая договор из рук своего друга, которым сегодня явно был не доволен.

«Неужели тоже заметил страх в его глазах!?»

- Что ж, это разумное и выгодное решение, князь, я вас поздравляю, но мы подпишем акт передачи прав собственности только после того, как вы передадите графине права опекунства над ее сестрой Алисой Николаевной, -спокойные и отточенные реплики Иллариона Павловича явно нервировали обоих гостей.

Я выжидающе посмотрела на отца.

Он колебался с минуту, и оба мы смотрели друг другу в глаза, не моргая.

- А черт с тобой, вы обе никогда не приносили мне ничего большего, чем неприятности и разочарования!

«Что, он серьезно думал, будто эти слова заденут меня и обидят? После стольких оскорблений, выслушанных от него за все годы!?»

Мы подписали бумаги: сначала права опеки, хотя отец просто-таки лопался от злости и негодования, не желая подписывать эту бумагу.

Когда все было кончено, он бросил беглый взгляд на мою сестру.

- Что ж ты молчишь, маленькая мерзавка? Не хочешь попрощаться с отцом?

Алиса впервые за вечер пошевелилась, с тревогой посмотрев в его сторону и в это мгновение в ее светлых голубых глазах не было ничего, кроме страха или даже животного ужаса перед ним.