Просить помощи у Алин, о которой Баллард успел позабыть, не стал, даже если бы на кону стояла его собственная жизнь. Не хватало еще, чтобы своими мерзкими чарами она опутала его сына, подчинив его своей воле.

Взяв бутыль темного эля, он уединился и постарался забыться.

Хмель ударил в голову сильнее, чем обычно. Баллард не заметил, как уснул, привалившись к копне сена в стойле. Пробудившись, кое-как встал и нетрезвой походкой направился в сторону сарая, куда бросили ведьму. Шел, держась за стену, пытаясь сохранить равновесие. Ноги то и дело подскальзывались на влажной после дождя земле.

Не дойдя десятка шагов увидел, как дверь в сарай открылась. Оттуда, воровато оглядываясь по сторонам, вышел Дугэл. Оправил килт[1] и замер, столкнувшись взглядом с хозяином замка.

– Что ты там делал? Я запретил трогать ведьму!

Тот растерялся, но ненадолго.

– Как запретил? Сам сказал, любыми способами добыть признание! – начал Дугэл, опустив глаза. – Так это… она твою жену сглазила. Так и сказала, что нарочно заставляет мучиться хозяйку, а после заберет твоего сына и отдаст дьяволу.

Дугэл врал, пытаясь оправдаться перед лордом, а, может быть, и нет. Баллард верил ему охотнее, чем какой-то девке из лесной чащи. Он вошел внутрь. Посветил лампой, что висела снаружи на крючке. Постоял несколько минут, пока сумел что-то различить.

Ведьма сидела в углу, сжавшись в комок. Кое-как стянув разорванную сорочку, пыталась прикрыть и грудь, и ноги. Вздрогнула, увидев лорда. Зелень глаз погасла, затуманилась. В них больше не было вызова, только страх.

– Говори, что ты сделала с моей женой? Нарочно околдовала ее?

– Нет, – хрипло ответила ведьма. Закашлялась. – Но я могу помочь, если поклянешься, что отпустишь меня. Я уйду… навсегда…

Баллард не верил ей, не должен был верить, но страх за жену и ребенка оказался сильнее, а ведьма убедительна. Она ни раз спасала других. Что, если и его Иннис поможет?

Скрепя сердце, лорд дал обещание и приказал Алин следовать за ним. Та с трудом поднялась. Хозяин замка не подал ей руки, не хотел мараться. Уже пожалел о том, что согласился, но решений своих не привык менять. Сдернул с крючка лошадиную попону, бросил ведьме.

– Срам прикрой, – приказал он.

Алин кое-как обмотала кусок ткани вокруг бедер, но ссадины и пятна крови не укрылись от взгляда лорда.

Вдвоем они вошли в замок, поднялись на второй этаж. Повитуха вскрикнула, но зажала себе рот ладонью, когда увидела ведьму. Баллард при свете разглядел синяки на скуле и плечах, стертые в кровь подошвы ног. Что-то похожее на стыд впервые шевельнулось в его душе, но он подавил это чувство.

– Делай свое дело, иначе пожалеешь, что родилась на свет.

– Думаешь, я не жалею? – спросила Алин. Вымыла руки, подошла к постели роженицы. – Умаялась, бедная?

– Помоги, – прошептала Иннис

Баллард ушел, почти сбежал, не будучи в силах смотреть на измученное лицо жены. Хмель уже выветрился из головы, злость требовала выхода. Он собрал ближний круг воинов во дворе.

– Кто посмел? Я требовал признание, а у вас одна похоть на уме, – зло сплюнув, ударил по лицу Дугэла. – Кто еще трогал ведьму?

Парни переминались с ноги на ноги. Наконец, один из них произнес:

– Она с дьяволом сношалась, это всем известно. От нее не убудет, милорд.

– Не убудет, ты прав, – неожиданно согласился Баллард, – но вы нарушили мой приказ, мою волю! Пошли прочь! Чтобы ноги вашей здесь не было.

– А деньги?

– Вы свою награду уже получили. Что, стоила эта девка моего уважения, места в клане? Что скажете своим отцам, когда вернетесь?