Тогда что должно было питать хронофага, если в ней нет ни агрессии, ни ярости, ни злости? В чем ее загадка? Этерн не понимал. И поэтому его ещё сильнее тянуло к ней. Он злился на самого себя, на Оксану, на все миры. Этерн ненавидел загадки. Он просто не умел быть беспомощным. Не умел не понимать. Ведь времени доступны все тайны. Вернее, были доступны до недавних пор, пока пожирательница времени не перевернула его жизнь и всю вселенную заодно с ног на голову.

Этерн подавил приступ ярости и сложил пальцы щепотью, чтобы щёлкнуть ими и вызвать стрелочника. Но вовремя опомнился. Магии осталось мало. Ее нужно беречь. Даже такие крохи могут пригодиться.

– Шаоны, ко мне! – приказал он.

Из воздуха вынырнули несколько полупрозрачных кругляшей и закружились вокруг него.

– Позовите стрелочника, – распорядился Этерн.

Оксана

– Анакс! – шёпотом позвала я. – Выходи, пожалуйста! Ты мне очень-очень нужен!

– Да неужели? – саркастически усмехнулся хронис, шагнув прямо из меня.

Я вздрогнула. Привыкнуть к этому невозможно. Он уселся на невидимый стул в воздухе и закинул ногу на ногу. Вернее, лапу на лапу. Длинный кошачий хвост свесился вниз. Я не могла оторвать взгляд от его лица. Оно было страшно похоже на мое собственное, только в мужском варианте. Или в кошачьем. Сразу и не разберешь.

– Налюбовалась? – осведомился он.

– Никак не привыкну, что ты у меня есть. В смысле, что вообще хронисы существует. То есть…

– То есть, не неси ерунду, Оксана. Что? Прижало к краю и не выплыть?

Я молча кивнула.

– Так и понял. Ну я-то тебе верю. Так как знаю, что никаких часов ты не крала. Но кто мне поверит? Я ведь существо, лишенное собственной жизни, низшая раса. Всю жизнь в прислугах. А вы все свободные господа, только вот правильно распоряжаться своей свободой так и не научились, – горько усмехнулся он.

– Просто расскажи мне всё, – взмолилась я. – Ничего не понимаю и вот-вот сойду с ума. Что это за песочные часы, которые украли у Этерна?

– Повелитель Времени создает время для всех миров. Только двадцать четыре часа каждый день. Раз в сутки Этерн должен зачать время в любви с женщинами из разных миров.

– И много женщин ему нужно каждый день?

– Нет, достаточно одной, – он улегся на бок в воздухе. – После этого рождается черно-золотой песок времени. Золотые песчинки – само время. Черные песчинки – страх. Этерн наполняет им песочные часы, а то, что остается, попадает в межмировое казино времени, где за него торгуются хронисы, пока вы, наши хозяева, спите.

– Бред какой-то! – не выдержала я. – Время ведь не материально!

– Да ты что? – обиделся хронис. – А как же я? Разве я не материален? Я и есть твое личное время. Проблема большинства людей твоего мира в том, что они представляют себе время, как нечто абстрактное, без вкуса и запаха. Никто из них не пытается поговорить с нами, хронисами. А ведь у каждого человека, зверя и даже камня есть свой хронис – проводник между ним и глобальным временем, который рождается вместе с хозяином, и с ним же умирает. Да, я смертен, и этот печальный факт заставляет меня идти на всяческие уловки и хитрости, чтобы хоть немного продлить свою жизнь или хотя бы сделать ее приятнее. Каждую ночь, пока ты спишь, я вместе с другими хронисами отправляюсь к мытарям в казино глобального времени. Там, в казино, хронисы делают ставки на завтрашний день. Пять минут на красное в утреннем секторе – проигрыш – и пять минут отправляются в банк казино, а хозяин хрониса опаздывает на автобус. И его увольняют с работы, потому что его шеф и так с утра не в духе. Три часа на красное в вечернем секторе – выигрыш – романтическое свидание, три часа счастья.