И вещи все со мной, начиная с надоевшего плаща и заканчивая потрепанной сумкой, которая валялась тут же, на полу. Ну, как говорится, кто не спрятался, я не виновата. Поиграли – и хватит.

Я вдохнула воздуха побольше – он был прохладным, чистым, без пыли – резко выдохнула и решительно отправилась к открытой настежь дубовой двери, ведущей из спальни.

Я вышла в длинный, широкий, хорошо освещенный мягким светом коридор, огляделась. Пол – тот же темный паркет, стены – обтянутые тканью теплого оттенка, какие-то картины в золоченых рамах. Пусто. Ни души.

– Люди! Эй! Есть тут кто живой? Отзовись кто-нибудь! – крикнула я громче, и мой голос глухо отозвался где-то вдалеке.

Молчание в ответ было таким плотным, что начинало давить на уши.

– Я ж все равно найду, куда вы там попрятались, – воинственно пригрозила я пространству, чувствуя, как нарастает досада.

Странно, но страха не было. Вообще никакого. Да и других чувств тоже – ни паники, ни удивления даже. Только знакомое раздражение, как в офисе. Возможно, сказался пережитый стресс и дикая усталость. Или я просто не до конца поверила в реальность происходившего, решив, что сплю. Но шагала я по тому роскошному, пустынному коридору уверенно, почти размашисто, как командир по плацу после смотра.

Увидела широкую лестницу с резными перилами – спустилась по ней, придерживаясь за гладкую древесину. Внизу – просторный холл с высоким потолком, несколько дверей, в том числе и массивная, похожая на входную.

Создавалось стойкое впечатление, что народ здесь массово вымер, в одночасье, так сказать. Все было идеально чисто, ухоженно, уютно даже. Но… не было ощущения жизни. Души не имелось в этом доме, если так можно выразиться. Он был красивый, но нежилой. Как декорация.

Я методично исследовала его вдоль и поперек. Зашла на огромную кухню, выложенную светлым камнем, проинспектировала здоровенный холодильник, набитый доверху свежими продуктами: овощами, фруктами, какими-то сырами, мясом в бумаге. Вышла через боковую дверь на улицу, держа ее открытой на всякий случай (мало ли чего). Увидела обычный, но очень большой сельский или дачный дом, стоящий посреди ухоженного сада. Чистый, без единой соринки или пылинки снаружи. Но по-прежнему нежилой. Спрашивается, где все? И для кого, черт возьми, оставлена вся эта еда в холодильнике? Причем, надо заметить, холодильнике странном: не современном, а таком, древнем на вид, из полированного металла с закругленными углами и массивной ручкой, необычной формы. Но он гудел тихо, и внутри было холодно – так что это точно холодильник.

Да тут многие вещи казались древними, старинными, ну или мало похожими на те, к которым я привыкла в своем мире. Вместо люстр висели шарообразные матовые светильники, излучавшие ровный теплый свет. Вместо нормальной газовой или электроплиты стояла чудо-печь наших предков – большая, изразцовая, с железными заслонками.

В общем, попробуй угадай, где ты оказалась и в каком веке. Не угадаешь? Твои проблемы, Лина.

На тщательное исследование дома у меня ушло чуть больше часа. Убедившись окончательно, что ни души, ни звука, ни признаков недавнего присутствия людей здесь нет, я вернулась в ту самую первую роскошную комнату, в которой очутилась после своего нелепого появления здесь.

Встала посредине, руки в боки. И? Кто виноват и что делать теперь? Вопросы висели в тихом, прохладном воздухе комнаты.

Раймонд:

– Да я в полном порядке, – отмахнулся от меня Лайон, когда мы с ним увиделись тем же вечером в его просторных покоях, пропахших лечебными травами и воском. – Лекарь повесил мне на шею этот сияющий исцеляющий амулет и уверил, что всего несколько дней, и я буду бегать как горный козел.