Повернулась к супругу задом, продолжая двигаться. Он судорожно вздохнул, и я почувствовала, как его руки легли мне на плечи. Горячие. Нежные. Требовательные руки.

Кажется, я перестала мурлыкать, прислушиваясь к странным ощущениям внутри. Я будто горела. Но это не было больно. Скорее — сладко, как мягкая тянущаяся карамель в шоколадных батончиках, которые продают возле касс в супермаркетах. Что-то тягучее и безумно приторное. Что-то, что хочется пробовать снова и снова.

Пылающие губы опустились мне на шею. Я резко ахнула и выгнулась. Тело будто насквозь пронзила раскаленная кочерга. От этого звука муж прижал меня к себе теснее и прикусил нежную плоть на шее. Я слышала его тяжелое дыхание под ухом, и от этого как будто и мне становилось дышать труднее. Воздух стал густой. А время замедлилось или вовсе остановилось.

Сайлес резким движением повернул меня к себе. Вскинула голову, глядя в бесконечную голубизну, которую заволокла дымка, словно глядишь на туман ранним утром.

Его влажные полураспахнутые губы приближались к моим. И я уже почти готова была наплевать на все, что произошло со мной. На это черт пойми как произошедшее перемещение, на запутанность всей ситуации в целом, даже на скверный нрав этого человека. Ведь когда он молчит — очень даже ничего. Милым его не назовешь ни при каком раскладе, но вот мужественным, притягательным, манящим — да. Все эти эпитеты намертво липли к моему муженьку. Спорить с очевидным я не собиралась.

Его язык коснулся моей нижней губы, аккуратно ее трогая. Сейчас мужчина не причинял боль. Наоборот, какой-то нежностью вперемешку со жгучим желанием было пропитано каждое действие. Быстрым, почти неуловимым движением я коснулась его языка своим. И тут же спрятала. Испугалась. Герцог издал полустон-полурык и, подхватив меня под ягодицы, усадил на стол, возле которого мы все еще стояли. Откуда-то словно издалека раздался звук бьющегося стекла. Ой. Кажется, стаканы не выдержали нашей страсти.

Сайлес, продолжая целовать в губы, одним резким движением развел мои бедра, пытаясь откопать их из юбки, которая алым облаком закрывала от него самое сокровенное.

И тут до меня дошло одновременно несколько вещей. Во-первых, все происходит взаправду. А то я во время своего танца грешным делом уже подумала, что все-таки сплю. Во-вторых, под юбкой у меня ничего нет.

В тот самый момент, когда его пальцы нетерпеливо добрались до того, чего еще не касался ни один мужчина, я вскрикнула, оттолкнув его от себя. Ну, как оттолкнула? Как там в книгах или фильмах бывает? Она такая вся из себя беспомощная, а он — сильный и ненасытный. Так вот в нашем случае получилось совсем не так. Я просто отпихнула его, а Сайлес отлетел к противоположной стене и, приложившись головой, словно мешок картошки, упал на ковер.

Как в замедленном воспроизведении видео я посмотрела на свои руки. Карина — супергерой? С каких пор во мне такая силища проснулась-то? Господи Боже. Так. А где мои браслеты? Невольно оглянулась. Может, обронила во время танца? Нет, ведь браслет императора был последний, и он остался на месте. Так каким образом те слетели, а этот — нет? Да неважно!

Вот он! Шанс сбежать!

Но только кинулась к окну, меня остановила совесть. Она шептала, чтобы я хотя бы проверила, не стала ли скоропостижно вдовой. Черт! Черт! Черт!

С бухающим в висках сердцем подошла к Сайлесу и опустилась перед ним на колени. И что делать? Где-то читала, что нужно зеркальце приложить ко рту. Но зеркальца, как назло, нигде не оказалось. А пульс нащупывать я не умею. Не учили этому на журфаке. Ладно, справедливости ради: был у нас короткий курс медподготовки. Но что-то в моей светлой голове никакая информация из него не сохранилась.