Последний раз в Малфесте я была почти год назад, осенью, на традиционной Ярмарке Урожая. С того времени в городе ничего не изменилось: те же, стоящие в притирку  друг к другу, дома с балконами, нависающими над тротуарами, пыльные, извилистые улицы, слабый запах гари и чего-то кислого,  множество людей и горластые торговцы. Разве что, количество нищих и калек  увеличилось, что совсем неудивительно после только что закончившейся войны.

Вскоре мы подъехали к трактиру «Серебряный рог» (не самому дорогому в  городе, но и не самому дешевому). Алан уверенно слез с лошади и передал поводья подбежавшему мальчику-конюху, я медленно сползла с мерина, удостоившись сочувствующего взгляда от паренька. Алан вздернул бровь, но никак не прокомментировал мое состояние.

– Зачем мы сюда приехали? – поморщившись, спросила я, – усадьба Его Светлости совсем недалеко, и мы вроде ехали туда или планы поменялись? 

– Не поменялись. Здесь мы снимем комнаты. Ты приведешь себя в порядок, мы купим платье, туфли и все остальное. Потом я найму экипаж, и после этого мы приедем в замок.

С каждым словом Алана мои брови поднимались все выше, а к концу монолога, наверное, слились с волосами.

– Но зачем? Зачем это все?

– Это тебе объяснит Его Светлость.

Мой спутник вышел из конюшни и направился в таверну, я поковыляла следом, шепотом озвучивая свои мысли:

– Ничего не понимаю…

Я должна произвести на кого-то впечатление? Мысли теснились в моей голове, пихая друг друга, мозг выдвигал теории одна фантастичней другой, но все эти догадки вдребезги разбивались о рациональность и здравый смысл. 

 В  «Серебряном роге» мы поужинали, а затем Алан, как и днем ранее, снял для нас две комнаты недалеко друг от друга и даже распорядился о ванне. Удивительно, но старший посыльный вспомнил о моих мозолях и между делом вручил лечебную мазь.  Я все строила предположения относительно цели герцога, и только вечером, оказавшись в кровати, поняла, что не спросила у Алана о деньгах, на которые планировался этот забег по лавкам. Надеюсь, он думает, не как Верина? Вдруг он решит, что все деньги я выбила только себе на платья, а не на нужды бабушки и Иржи?

Засыпать на новом месте было непривычно. В прошлом году, когда я ездила в Малфест на ярмарку, то спала в повозке дядюшки Тота вместе с Найной и её дочкой. Селяне весьма прижимисты и ночевку в трактире считали бесполезной тратой денег. Зачем платить лишнее, если можно переночевать в одной из мелких рощиц или в лесочке по пути домой, а пищу приготовить там же на костре?

Здесь же, в гостинице, все было неудобным: тонкая перина, едва набитая перьями и пухом, постоянно кололась и комкалась в самых неудобных местах, новая кровать не сильно, но неприятно пахла лаком, а доски  были толстыми и жесткими.

Ворочалась я долго еще и потому, что в голову лезли разные мысли, из памяти поднимались воспоминания моего детства. Неизвестность одновременно пугала, злила и раздражала. Что надо моему отцу?

Неудивительно, что в эту ночь мне приснился плохой сон. Я видела кровать с большой резной спинкой и мать, сидящую на этой кровати и рыдающую в сомкнутые ладони. Кажется, мгновение назад я вбежала в комнату и застала эту картину.

Мама пыталась убедить меня, что все в порядке и ничего страшного не случилось, но я всем своим существом чувствовала, даже знала, – она лжет. Потом резко, как это бывает во сне, изображение сменилось, и передо мной предстали большое крыльцо и кирпичная стена здания с белыми вытянутыми окнами. Мама тянула меня в противоположную сторону от стены.