— Вот поэтому я и говорила, что в экспедициях надо спать при первой же возможности, — сказала Зина. — Уверена, они разберутся. Я бы позвала к себе, но, боюсь, втроем мы точно не поместимся на местных кроватях.  Но если что приходи — комната 112. Пока.

Я осталась одна. Оглядела свою мокрую одежду. А к черту. Не буду же я все это время еще и на ногах стоять. Выбрала темный диван в углу холла, подтянула к себе чемодан и откинулась на спинку. Прикрыла глаза. Вот теперь спать хотелось невероятно. Часы в холле отеля показывали два часа ночи. Прошлой ночью я проснулась в три, чтобы успеть к регистрации. Неудивительно, что я с ног валюсь от усталости.

Одинцов-старший тоже все никак не возвращался.

А вот и первые сложности в экспедиции. Ничего, я смогу. Выдержу. Ведь уже завтра впервые в жизни я увижу льва.

Только быстрее бы с номером разобрались…

Не успела опомниться, как заснула прямо там, в мокрой одежде и в холле отеля, уронив голову сложенные на собственном чемодане руки.

***

Его рука на моей щеке такая обжигающе горячая. А я так сильно замерзла.

Когда он касается меня, я теряю собственную волю. Когда его руки на моем теле, я могу только подчиниться. Особенно если горячий влажный воздух наполнен бергамотом и лимоном. Делаю глубокий вдох и снова слышу:

— Саша?

Даже мое имя из его уст звучит, как приглашение к пороку.

Я не должна позволять ему играть со мной. Должна оттолкнуть первой, но вместо этого подаюсь всем телом, для надежности обвив его шею руками. Просто сама не позволю ему сбежать.

— Александра! — вдруг рявкает Одинцов мне на ухо.

Резко распахиваю глаза.

В первую секунду даже не понимаю, где нахожусь, и не знаю, что было правдой, а что вымыслом. Что я только что делала? Действительно пыталась его поцеловать?

О боже.

Ледяные сапфировые глаза так близко, что в черных пылающих зрачках можно сгореть заживо. При виде бьющейся на его шее вены губы моментально пересохли, а дыхание сбилось к чертям, как и сердцебиение.

Неловко отстраняюсь от Одинцова и делаю вид, что это не я только что тянулась к нему всем телом, намереваясь зацеловать до смерти. На другом конце дивана тру кулаками саднящие от усталости глаза. Вдруг Николай сейчас окажется частью сна и просто исчезнет?

Напрасные мечты.

Одинцов никуда не делся. Так и продолжает метать взглядом молнии. Волосы растрепаны, а еще сильнее вьются на концах, видимо, от влажности. Но одежда сухая, похоже, дождь он переждал еще в аэропорту.

Не удержалась, мазнула взглядом по острым скулам и напряженной челюсти. А ведь в Москве он всегда был идеально выбрит, а еще в костюмах с иголочки. Сейчас же на нем обыкновенная футболка и джинсы, волосы кое-как причесаны пальцами.

Вот ведь, как Африка меняет людей. Вообще как будто два разных мужчины.

— Что ты здесь делаешь?

— Разве не видно? Сплю.

Сапфировые глаза угрожающе темнеют. Наверное от усталости у меня совсем отрубился инстинкт самосохранения. Нельзя грубить ему, когда он смотрит на меня, как лев на антилопу.

— А почему не в номере? Почему ты спишь посреди холла? Еще и… мокрая!

Черт, мне же холодно! А еще мне только снился полуэротический сон с его непосредственным участием. Перехватываю его взгляд, и моментально складываю руки на груди.

— Накинь мою куртку, если замерзла.

Спорить на этот раз не стала, натянула его куртку. Убедившись, что он смотрит мне в глаза, а не ниже, наконец-то нормально объяснила, почему оказалась в холле:

— Мне сказали, что возникли какие-то проблемы с бронью. И просили подождать.

— Ничего нормально сделать не могут. Жди здесь.