— Светлого дня, бабушка! Кто вы? И где я нахожусь? — Пускай думает, что я ничего не помню. Я постаралась говорить как можно более растерянным тоном. Для убедительности похлопала ресницами — на классную даму в пансионе такое представление действовало.

Знахарка не то чтобы смягчилась от подобной демонстрации, но как будто немного успокоилась.

— Проснулась, значит, девонька. Ничего не болит? Я не нашла повреждений, но свалилась ты с большой высоты. Возле тебя лежал дохлый верд с орочей стрелой в грудине. Орки завсегда свои стрелы в яде борга вымачивают.

— Какой верд, какие орки? Ничего не помню.

Я не собиралась сдаваться и играла выбранную роль. Такая тактика казалось наиболее безопасной. Правда, никаких орков я действительно не заметила. Бедный ящер! Внутри вспыхнули запоздалые переживания — живое существо все-таки. Хотя нрав у покойного был еще тот! Если бы не его упрямство, я бы здесь не оказалась, а он остался жив.

— Не помнишь ничего? Хорошо… Э, то есть хорошо, что шею не свернула. — Старуха даже повеселела. Кажется, поверила.

Пожилая женщина подошла к холодному очагу, подбросила несколько пластов торфа, а потом щелкнула пальцами и пробормотала заклинание. Вспыхнула искорка и первые язычки пламени осветили жилище. Я про себя усмехнулась. Обычное бытовое заклинание. Мне для того, чтобы разжечь огонь требуется лишь ментальный посыл, ведь я маг огня, притом одаренный.

— Полет припоминаю… смутно… И давно я тут? Все словно вчера было — летела себе на верде, и раз… просыпаюсь у вас.

— Три дня как! Пластом лежала, все спала.

Знахарка неодобрительно покосилась на кружку с водой, которую я оставила на столе, и привычно зачерпнула сонного зелья из котла.

— На вот, выпей лекарства. Оно придаст сил и бодрости.

— Спасибо, мне уже не требуется. Чувствую себя превосходно. — Чтобы смягчить отказ, я улыбнулась, как могла широко, бессовестно используя как оружие природное очарование моего рода. Матушка говорит, что дей’Фиерволф может добиться всего одной лишь улыбкой. Даже мой суровый отчим-дракон перестает читать нотации, стоит мне пустить в ход природный дар.

Вспоминать об отчиме не хотелось — ведь я здесь из-за проклятого упрямства Дирка арк’Брокка. Он, видите ли, давным-давно обещал старому другу — ледяному дракону — выдать за его сына свою дочь. А так как дочери у него до сих пор нет, то сгодится и падчерица. Возражение, что мне всего семнадцать, а законы Надании велят девицам выходить замуж не раньше двадцати одного, рыжеволосый дракон отмел с наглой усмешкой.

— Ты, как я вижу, вполне созрела для замужества, — заявил он, имя в виду мою уже оформившуюся фигуру. — Дальше тянуть ни к чему. Разрешение короля у меня, разумеется, уже есть. — Он указал на свиток, скрепленный магической королевской печатью.

Все предусмотрел, да? А мои мнение и планы надменным драконам безразличны? Мне предстоит забыть об учебе в магической академии, о своей любви к Ги и быть заживо похороненной в замке среди диких гор в далекой северной стране?

Но я постаралась не показывать, насколько взбешена таким пренебрежением. Скромно опустила глаза и кивнула, попросив разрешения удалиться к себе. Отчим, кажется, был удивлен и обрадован таким смирением.

Что ж, повезло, что матушка и отчим так мало знают меня. Ведь с десяти лет (с тех пор как моя мать, вдова графа дей’Фиерволфа, вышла замуж за огненного дракона, советника короля Надании) я почти безвыездно жила в столичном пансионе для знатных девиц лейры тэ’Иман. В загородный замок отчима приезжала лишь трижды и то на несколько дней — поздравить матушку с рождением очередного сына.