«… Шандор… весть …прими кровь …»

Кровь?! Меня передернуло от отвращения. Она собирается принести в жертву богу солнца Шандору несчастного ханна? Но как это поможет против злобных болотниц? Я вновь припала к щели.

Последние лучи солнца гасли на макушках елей. Старуха взяла нож. Вытянула вперед правую руку и сделала ритуальный разрез на ладони. Черная кровь закапала в чашу. Когда собралось достаточное количество (прошло несколько минут, я уж подумала, что Жантайр собирается расстаться со всей кровью), она плеснула немного на землю и залечила пораненную ладонь. Затем достала из клетки одного из граев и легко, без всякой жалости отсекла ножом его маленькую голову с длинным кривым клювом, а затем долго сливала его кровь в чашу, примешивая к собственной. Смотреть на это я не могла, только изредка заглядывала в щель. Мерзкое действо длилось долго, но, наконец, чаша наполнилась.

Старуха бросила мертвую птицу в яму у корней зловредной ели, а сама подступила к оставшемуся граю. Перепуганный падальщик забился в угол клетки, но ведьма вроде бы и не думала его убивать. Чаша с кровью оказалась перед ним, и через несколько минут отвратительная птица уже жадно пила ее содержимое, периодически резко вскидывая голову.

А в это время Жантайр зажгла курильницу с травами. Голубоватый дымок поднимался в быстро темнеющее небо. Окуривая клетку, ведьма принялась монотонно петь на неизвестном мне языке. Вскоре поведение птицы изменилось: грай больше не вытягивал шею, стараясь дотянуться до чаши.

Утомленная переживаниями дня и долгим обрядом, я уже начала задремывать, привалившись к стене, но внезапный хохот старухи напугал и прогнал сон. Я вновь посмотрела в щель. Теперь грай сидел на клетке. Готовый взлететь, он распустил длинные крылья, преданно уставившись на Жантайр. Его маленькие глазки светились в сумерках красными угольками.

Теперь ведьма говорила тихо, почти шептала, но старалась четко выговаривать слова, потому я расслышала все:

— Скоро ль ты? Не сдюжу больше скрывать остров от дракона. Поспеши, иначе завтра к вечеру отправлю девчонку невольницей на север. — И уже громко приказала: — Лети, отыщи мою родную кровь!

Птица ждала только этой команды и немедленно взмыла ввысь. Ведьма постояла, глядя в небо, уже усеянное звездами. А затем, выплеснула остатки крови на землю и скрылась в хижине. Когда она проходила мимо ханна, тот негромко и жалобно мекнул, на что ведьма поддела его под ребра ногой в грубом башмаке и проворчала:

— Сейчас и твой черед настанет… Обожди, вот водицы изопью и ужо займусь тобой, кучерявый.

От слов старухи о том, что завтра меня сделают рабыней, подкосились ноги. Я ловила ртом воздух, забыв, как дышать. Сомнений в том, что Жантайр способна привести в исполнение свои подлые планы, не было. Что я могу сделать, чтобы избежать этого?

В темноте снова раздалось жалобное блеяние ханна.

В душе поднималось что-то яростное, холодное. Прежде всего, не позволю лесной ведьме измываться над беззащитным животным! Мной руководила жалость, а равно и желание навредить, нарушить планы Жантайр, как она нарушила мои.

Я тихонько выскользнула из сарая, осторожно прикрыв дверь. На цыпочках прокралась к связанному ханну, и ножом перерезала веревки. Животное испуганно шарахнулось в темноту. Пробегая мимо чугунка, в котором остывало зелье для жертвоприношения, я пнула его ногой.

— На тебе жертву! — Густая красная жижа с шипением выплеснулась прямо на стену и порог хижины.

Куда бежать? Я обогнула холм и боязливо вступила в темноту леса, каждую секунду опасаясь почувствовать захват ожившего корня на щиколотке, но шла все дальше, а никто не нападал. Видимо, странные деревья действительно потеряли силу из-за предстоящего слияния лун. Никогда прежде не слышала о живых деревьях. Не иначе как злая сила обрядов ведьмы убила здесь все ильмы, а ели превратила в кровожадных чудовищ.