Однако старуха лишь неопределенно хмыкнула, не поддавшись посулам.

— Мне золота и каменьев не нужно, дитя. — Она повела рукой вокруг: — Тут я сама себе королева. Все, что нужно, вымениваю в фактории на травы и зелья.

— Здесь поблизости торговая фактория? — оживилась я.

Но в ответ старуха лишь хрипло рассмеялась и скрылась в лачуге, закрыв за собой дверь.

Сзади послышалось хриплое карканье. Я подпрыгнула от неожиданности и обернулась на клетку с несчастными птицами. Один из падальщиков что-то выискивал под траурно-серым крылом, другой просунул свою отвратительную голову на длинной, тонкой шее между ржавых прутьев и заглядывал на меня, как мне показалось, со злорадством.

Я отвернулась и еще раз осмотрела лес. Черная, словно тронутая гниением, хвоя и затянутые серой паутиной ветви мертвых яворов и ильмов. Отвратительное зрелище. Идти на разведку не хотелось, еще ярки были воспоминания об ожившем корне, а также рассказ о лесных духах. Вздохнув, я направилась в хижину.

Открыла дверь и замерла на пороге. Комната была пуста. Куда исчезла Жантайр? Я искала всюду: и под столом, и даже под кроватью, но другого выхода не обнаружила. Оставалось единственное предположение: у лесной ведьмы имеется артефакт переноса — портал, настроенный на определенное место. Дорогая вещица, я сама приценивалась к такой на ярмарке. Ах, Жантайр, а говорила, денег не нужно!

Я вышла из хижины и в нерешительности уселась на пороге. Хорошо, что ведьма ушла. Наверное, будет отсутствовать несколько часов. Как бы разведать местность, пока ее нет? Я бы влезла на дерево, но паутина… Как раз в этот момент заметила, что поблизости, на одной из нижних ветвей иссохшего ильма копошится крупный паук с отвратительным пухлым брюшком, покрытым острыми фиолетовыми шипами. Я поспешно отвела взгляд.

Ох, ну и место!

Так, не раскисать! Я и без деревьев в состоянии прикинуть, где нахожусь. Верд летит быстро и легко преодолевает сто километров пути за час. Над Ничьими землями мы неслись целую вечность — так мне показалось, но, предположим, что прошло не больше четырех часов. Значит, я примерно в четырехстах километрах от замка отчима.

Я схватила тонкий прутик и на влажной земле по памяти начертила карту северо-восточной части Табхайера. Хорошо, что география была одним из моих любимых предметов в пансионе. Изрезанная прихотливая береговая линия. На западном побережье городок Аламо, анклав моей родной Надании. На северной оконечности материка — свободная колония Ча-Ичи. У юго-восточной береговой кромки — торговый порт Ил-Айта и остров Сула. А между ними — сплошные белые пятна неизученных территорий. Судя по всему, информация наставницы о том, что серединные земли полностью необитаемы, не соответствует действительности.

Широкая река, мелькнувшая почти перед самым падением, может оказаться Изури. Она берет исток в Надании, с южных отрогов Золотых гор и течет на север по степи, широкая и неспешная. Но вскоре ландшафт понижается, и река теряется в болотистых низинах, которые называются Гиблыми топями. Эти места почти не изучены, но логика подсказывает, что меня занесло именно туда.

Если расчет верен, я в самом центре Ничьих земель. Значит, Ил-Айта — на востоке, примерно в пяти днях пешего пути. Вспоминая карту, я вздохнула: на дороге лежат Гиблые топи. Не годится.

На западном побережье, примерно на таком же расстоянии, — городок Аламо. Он располагается возле Хедвичского хребта, и добираться туда нужно будет через лесостепь и плоскогорье. Это путь мне подходит. Только бы выбраться с островка ведьмы, а там направлюсь строго на закат.