– Мэри. Мэри все рассказала…И теперь, зная как все обстоит, я хочу уехать. Не к тетушке, конечно…– вздохнула Эмили расстроенно. После того как она покинула тот дом, ей нет возврата и туда. Ведь теперь ее доброе имя уже не такое и доброе. Брак с Джеймсом – это лирика. В остатке все куда мрачнее. Она вернется не женой дворянина, а женщиной, которую все будут считать обычной содержанкой. А большего позора для общества со строгими нравами и не помыслить! – Я могу уехать в любой город, ведь, по сути, меня ничто не держит здесь…

– Мне кажется, ты пожалеешь о таком решении…– призадумался Филл. – К тому же для твоего поступка нужна смелость. Ты готова вот так просто взять и отказаться от всего, что у тебя теперь есть?! Я не могу вообразить, какого еще мужа после Джеймса тебе можно желать! Если уж волшебный принц тебя не устраивает…

– Ты ничего не понял, Филл, – покачала головой Эмили.

– Нет, я приблизительно понял…– Филл покончил с любимой готовкой и теперь шарил по карманам в поисках портсигара. – Ты побывала в золотой клетке, Эм. И ты от нее устала. Но будет следующая клетка. Только уже не золотая…Будут и другие проблемы. Скорее всего, нехватка денег. Знаешь, мы с женой еле сводим концы с концами. Хотя оба работаем. В этом городе всем не хватает на жизнь, если только они не родовитые особы. Пятилетние дети из нищих семей весь день работают в темных шахтах, открывая и закрывая двери. Их беременные матери – катают тяжеленные телеги. И никому до этого нет дела. Потому что они бедняки. Бедность – это неприятно. Но бедность после богатства вдвойне неприятна. К тому же, кто бы что ни говорил, ты замужняя дама. И твой муж – не какой-то бедный пьяница, а благородный дворянин! У тебя все превосходно.

– Филл, как это пошло сводить все к деньгам и статусу! – Эмили знала, что слова Филла ей повторит каждый. Ведь все такие умные! Одна она – дура! Попробовали бы они все оказаться в ее шкуре! – Пойми же. Джеймс не любит меня так, как бы мне того хотелось! Ради меня он не откажется от своей привычной жизни. Ради меня он не пойдет на жертвы или опасности.

– Но он женился на тебе, – напомнил Филл. – И это был смелый поступок!

– Он сделал это потому, что такова его прихоть…Боюсь, Филл, он не любит меня…Не любит.

– Приехали! – заулыбался Филл. – Чего он такого содеял, что ты взялась утверждать подобное?!

– Я чувствую это, Филл, – вздохнула Эмили огорченно. – И ощущаю это уже давно. Он был влюблен. А может, это называется иначе. Увлечением. Возможно, от скуки. Возможно, ему так было удобно. Я не чувствую в нем пылкости. Ради меня он не сбросится со скалы!

– Послушай, Эм. Мы женаты с мой женой уже семь лет, – Филл подошел к окошку и закурил сигару. – И знаешь, я сейчас тоже уже не так пылок, как прежде! Но я люблю ее. Хотя и не твержу ей об этом и не сбрасываюсь со скалы в подтверждение своих чувств! Ты хочешь романтики. Но она проходит. Ты не сможешь менять мужа каждый раз, как исчезает очарование первых встреч.

– Ты говоришь правильные вещи, Филл. Но ты не понимаешь меня…– Эмили перевела взор на сигары, оставленные Филлом на подоконнике. Ей вдруг неодолимо захотелось закурить. Как в старые добрые времена. Хотя не такие уж они были добрые. Но почему тогда она столь часто вспоминает о них?

– Так скажи, что тебя тревожит, помимо этих подозрений! – предложил Филл, запивая затяжку остатками кофе. – Мое мнение таково…Ты всегда подозреваешь Джеймса в чем-то. То в том, что он племянник маньяка. То в том, что он тебя не любит. Ты каждый раз будешь его в чем-то обвинять?!