Не проходит и часа, как дверь в мою комнату снова открывается. Латифа пожаловала. Мысленно я уже не называю ее тетей, потому что она не заслуживает уважительного обращения к себе.

Я моментально поднимаюсь с кровати, сжимая пальцы в кулаки.

– Пришла портниха, – говорит она ровным голосом. – Веди себя прилично при ней, она нам чужая. Если начнешь устраивать сцены и снова грубить, люди начнут говорить, что мы приютили в своем доме дикарку без манер.

Я согласно киваю, скрывая за смирением бурю внутри.

– Хорошо, тетя Латифа. Я больше не дам волю эмоциям.

Обдумав все, я поняла, что не могу бунтовать и мне придется вести себя очень-очень хорошо. Если я хочу сбежать, мне нужно, чтобы они поверили, что я смирилась, и ослабили свой контроль.

Мы спускаемся в одну из комнат на первом этаже, где нас ждет приятная молодая женщина. Она шустро снимает с меня мерки и явно побаивается Латифу, потому что говорит по минимуму.

Латифа выбирает ткани и фасоны для моих новых нарядов сама. Я сижу на диване, послушно киваю, не высказывая своего мнения. Мне все равно, во что меня оденут, потому что скоро эта одежда мне не понадобится. В самый неудобный момент мой желудок громко урчит и видя, как Латифа довольно усмехается, я едва сдерживаю гнев, но мысли о маме помогают.

Когда портниха заканчивает с замерами и удаляется, Латифа отводит меня обратно в мою комнату.

Дверь закрывается.

Проходят часы, меня не выпускают и даже никто не заглядывает. Я голодна и это становится уже невыносимым. Я ничего не ела со вчерашнего дня, а уже наступил вечер.

Так это будет продолжаться? Это их способ сломить меня?

Я лежу на кровати, обхватив себя руками, когда неожиданно дверь распахивается.

– Привет, это снова я.

Я вскакиваю. В дверях стоит Амира, жизнерадостно улыбаясь.

– Пойдем быстрее со мной, – говорит она.

– Куда?

– Ко мне домой. Поужинаем вместе.

Я колеблюсь.

– Мне нельзя выходить.

– Никто не заметит, – отмахивается она. – Латифа уехала в гости, а тетя Элиза нас не сдаст, даже если заметит. Мужчины заняты своими делами в кабинете, им все равно.

Я сглатываю, разрываясь между страхом и отчаянным желанием поесть. Голод побеждает.

– Хорошо, идем. Только незаметно.

– Мы быстро, не волнуйся ты так, – закатывает глаза моя новая знакомая, предлагая мне руку, как маленькой.

Дом Амиры находится на территории, как и несколько других домов, построенных на небольших расстояниях друг от друга. Он небольшой, двухэтажный, из светло-желтого кирпича. Настоящий семейный дом – светлый, уютный, совсем не похожий на каменную крепость, в которой меня заперли.

Амира сразу ведет меня на кухню, где уже накрыт стол.

– Садись, ешь, – улыбается она. – Асада нет, а наша сестра Аниса уснула, пока мы смотрели фильм. Ты потом с ней познакомишься.

Я не спорю. Здесь пахнет домашним хлебом и специями.

Мы сидим за столом, и впервые за весь день я ем досыта. Густой суп, свежий хлеб, тушеное мясо с ароматными травами – обычная еда, но для меня сейчас это настоящий праздничный ужин.

– Каково было расти здесь? – спрашиваю я, когда мы почти доедаем.

Амира опускает взгляд, ковыряя хлеб.

– По-разному, – отвечает она. – Но в детстве было трудно.

– Почему?

Она пожимает плечами, словно не хочет вдаваться в подробности, но потом все же говорит:

– Латифа пыталась сделать из меня и Анисы идеальных женщин. По ее меркам, естественно. Наша мама была совсем другой, и после того, как ты росла в любви, было очень сложно смириться с таким отношением.

Я понимаю, о чем она.

– Но потом Асад вернулся из университета, – продолжает Амира. – И мы с сестрой переехали к нему. С тех пор Латифа больше не может нас контролировать.