Как Адель и сказала, вода стала убывать через двадцать минут. Женя замоталась в жесткое полотенце, которое служанка оставила на полу рядом, стоя над ванной выжала из волос последние капли воды. Только тогда Адель повернулась к ней.

Её можно было назвать красивой – на свой лад. Жене всегда нравились кудрявые люди. Для неё они входили в категорию тех, кто носит шапки с пумпоном – добрые, такие, что никогда не откажут в помощи. Адель ей вроде как помогала, но назвать её доброй язык не поворачивался.

- Прошу в спальню, госпожа, - произнесла служанка таким тоном, словно очень удачно пошутила.

Женя хранила гордое злое молчание. Ей было о чём подумать кроме язвительной девицы, что волей случая ей прислуживала. Если и был какой-то шанс для Адель сохранить с Женей нормальные отношения, то он погиб ещё до их первой встречи. Женя не была злопамятной, но холодное пренебрежение, которым Адель её щедро одарила, оставило свой отпечаток в сознании девушки.

Они прошли в комнату, где их уже ждала Клара. Стопка свежей одежды лежала на покрывале, а на тахте у кровати Женя заметила то, что заставило её забыть обо всем на свете. На разносе умостились несколько тарелок с её поздним обедом. Счастливая девушка, не переодеваясь, присела на колени, и приступила к тому, что получалось у неё лучше всего на свете – к поглощению еды.

Тонкие ломтики мяса, украшенного какой-то их местной зеленью, пахли изумительно, а на вкус были ещё лучше. Мягкий свежий хлеб показался Жене едва ли не вкуснее мяса, даже неприглядная на вид кашица оказалась очень вкусной.

- Бедная госпожа, как же голодны вы были, - Клара озабоченно оглядела пустой разнос, - не удивительно, что порция на троих исчезла в мгновение ока.

- Это была порция на троих? – удивилась Женя. Она поднялась, взяла с кровати одежду, и прошла за ширму переодеваться, - зачем же ты принесла мне так много?

- Так принято, - забормотала служанка, - порции всегда гораздо больше, чем благородная госпожа может съесть. Это помогает поддержать впечатление того, что даме не нужно много пищи для насыщения.

- Но это неправда! – возмутилась Женя, и из-за ширмы услышала, как цокнула языком Адельвен.

- Это непозволительные речи для королевской seele, - произнесла Адель максимально недовольным тоном, - так недолго и пополнеть.

- Для госпожи это было бы лишь на пользу, - с сомнением возразила Клара, - на неё больно смотреть – костлявая, словно Князем Тьмы проклятая.

- Я вообще-то все слышу! - возмутилась Женя.

- Я так говорю не из побуждений нанести вам обиду, госпожа, - спохватилась Клара, - не знаю, что вам пришлось вынести, чтобы дойти до такого состояния. Но вам не мешало бы немного поднабрать.

Впервые Женя задумалась о том, что же пришлось вынести Ширли до их обмена телами. Она говорила, что её любимого человека изгнали в другой мир… видимо, это было не всё.

- Нет никакого удовольствия в том, чтобы слыть полнушкой, - самодовольно ответила ей Адель, - так недолго и симпатию всякого мужчины потерять.

Именно после этой фразы Женино терпение лопнуло.

- Не слушай её Клара, - девушка вышла из-за ширмы, - вот ты Адель худа как щепка, и, не спорю, очень красива. Но твой «всякий мужчина», чьего внимания ты жаждешь, даже не смотрит в твою сторону. Я ведь права?

- Не права! – Адель выкрикнула это так возмущенно и торопливо, что Женя поняла – попала в яблочко. А ещё её озарило, кем же был этот совсем не загадочный возлюбленный Адельвен.

- Знаешь почему? – Женя подошла ближе к служанке, - любят не за внешность, Адель. Не за экстремальную худобу, не за дивные кудри, как у тебя.