- Нет-нет, - замахала руками Ксения. - Просто очень жарко, водички бы...

Слуга быстро метнулся к моей подруге с бокалом воды на подносе, и она выпила его залпом. Даже не подавилась, молодец! Алекс едва заметно улыбнулся, а Майкл за его спиной нахмурился, сцепив пальцы в замок.

- Итак, начнем. - Громов открыл папку, и все невесты затаили дыхание. - Арина Соколова.

Ксюша тут же наклонилась к моему уху и едва слышно прошептала:

- На каждую невесту - два листка. Первый - тот, который она предоставила на конкурс, а второй - с пометками Марка о плагиате... и вообще с пометками. Я подслушала разговор Майкла и Алекса, - довольно закончил мой ценный агент под прикрытием.

Я расплылась в счастливой улыбке, а вот веко начало непроизвольно подрагивать.

- Умница! А теперь представь комментарии Марка на мое творчество. Как думаешь, он там бомбу изобразил? А может, надпись "Не влезай - убьет"? Призвал вступать в движение "Смерть Эвелинам"? Или внес в особый список "Убить в начале войны"?

Не выдержав напряжения, Оксана Владимировна  истерически захихикала. А затем решительно отмахнулась и хмуро посмотрела на меня.

- Какая разница, тебя уже вряд ли что-то спасет, юмористка. Помни, Эви, самое главное - окно открыто, и оно справа.

Пффф!

- Ты мне об этом уже двадцать пять раз сказала, Антонова! Я же не слепая!

- Для моей любимой Золушки мне и двадцать шестой напомнить не сложно, - безмятежно ответила Ксю. - А вдруг растеряешься и забудешь, куда выпрыгивать в стрессовой ситуации. Но не переживай, подруга, если что, я тебя подтолкну.

- Спасибо, феечка моя ненаглядная! Ты бесконечно добра!

*Алекс*

Читать мои дорогие невестушки определенно не умеют, ну или, по крайней мере, не все. А что остается думать, если первая же претендентка не удержалась от плагиата трогательного стихотворения с одного из литературных сайтов. Мне даже стало жаль эту несчастную девушку, чьи пальцы нервно теребили подол короткого черного платья.

- Сожалею, Арина, но...

Не выдержав, Соколова, обливаясь слезами, выбежала из зала, Марк едва успел дверь перед нею открыть, иначе бы впечаталась носом в стеклянную створку.

Минус одна.

Невестушки заметно напряглись, а я невозмутимо перевернул следующую страницу талмуда, который подготовил для меня распорядитель.

- Анна Виреева.

Худенькая пепельноволосая девушка в строгом брючном костюме упрямо сжала губы и впилась ногтями в ладони. Если память не изменяет, она приходилась младшей дочерью Руслану Вирееву, одному из моих давних партнеров. Кто бы мог подумать, что увижу ее здесь...

Я до боли закусил щеку, пытаясь не рассмеяться, пока читал творение Аннушки:

"Я так люблю тебя, малыш.

Хочу смотреть, когда ты спишь.

Когда ты рядом - мир померкнет,

А я люблю тебя, малыш!"

Етить-колотить, это достойно Пулитцеровской премии! Однако филологам не покажу ни за что, а то вдруг подавятся от смеха. Определенно писала сама, хотя бы это радует. А теперь главное - сохранить серьезное выражение лица, когда буду выносить вердикт. Вдох, выдох, снова вдох... улыбка!

- Спасибо, Анна, я тронут.

Еще семнадцать таких творений - и мне понадобится пластика щеки и тот самый крем от кровоподтеков.

Девушка, пристально следившая за моей мимикой, с шумом выдохнула и расслабилась, а в ее глазах вспыхнул огонек надежды. Я почувствовал себя сволочью, которая мысленно хохочет над творчеством несчастной конкурсантки. Да, Громов, "письма Татьяны" тебе не дождаться, даже не надейся. Но я горжусь собой, все же ни словом, ни взглядом не обидел это хрупкое создание.