Я медленно сглатываю и стараюсь дышать размеренно, но ничего не могу поделать с эмоциями, которые учащают мои вдохи.

Удар, который сломал ему колено.

То самое, в которое сегодня его ударила я?

Я просыпаюсь от грохота.

Не сразу соображаю, что к чему. Хмурюсь. Пробегаю взглядом по комнате, после чего приподнимаюсь на локтях и пытаюсь понять, что так резко выдернуло меня из сна. А еще: как я оказалась в спальне?

Последнее, что я помню: мы с Максом валялись в гостиной и смотрели какой-то захудалый польский триллер, под который я, видимо, прекрасно уснула.

Сажусь на край кровати и упираюсь руками в матрас, устало свесив голову.

Какое-то состояние нестояния. Но непонятный грохот и звон из-за двери вынуждают меня резко обернуться.

Макс спит. А Демид, насколько я помню, домой так и не вернулся, но, возможно, Макс дал ему ключи, чтобы он мог прийти в любое время. Вот только почему-то это ни капельки меня не успокаивает.

Особенно когда я снова слышу шум и низкий стон, который натягивает мои нервы как струны.

Медленно поворачиваюсь, ощущая, как ускоряется сердцебиение.

– Макс, – толкаю его. – Макс, там что-то происходит, сходи посмотри.

Но в ответ – только тишина. Ну просто класс. Иди и грабь квартиру с таким-то сном хозяев.

Я опять пытаюсь растолкать его, но он только отмахивается от меня, что-то недовольно бормоча себе под нос.

– Макс, блин! – кричу шепотом и вскакиваю на ноги. – Там кто-то что-то разбил! Сходи и проверь, все ли нормально!

– Ясь, отстань, а? – он переворачивается на другой бок и обнимает подушку, выдыхая вместе с зевком: – Ложись спать. Мне завтра рано вставать.

Я с минуту смотрю на Серова в каком-то неверии, а потом слышу его посапывание. Нет, ну он нормальный вообще?

Психанув, топаю к шкафу, достаю халат и, завернушись в него, осторожно выхожу из спальни.

Прислушиваюсь.

Не могу понять: это кто-то громко пыхтит или что? О господи, надеюсь, этот извращенец не притащил себе компанию?!

Я даже не знаю, что хуже: встретить вора или братца-извращугу с какой-нибудь девкой на нашем диване.

Наплевав на трясущиеся поджилки, я буквально врываюсь в гостиную, готовая заорать, кто бы там ни был, но вижу Демида, который в раскорячку кое-как собирает осколки разбитой вазы.

– Что ты тут устроил?

Он бросает на меня хмурый взгляд, будто мое появление для него не неожиданность, а его челюсти стиснуты так, словно это я его разбудила, а не он меня.

– Ищу аптечку в вашем доме, – цедит Демид сквозь зубы и складывает крупные осколки на полку возле телевизора.

Затем он выпрямляется, осторожно, но его лицо отвернуто, и я не вижу эмоций.

Прочищаю горло и складываю руки на груди.

– Зачем тебе аптечка?

Он зыркает на меня с прищуром, демонстрируя паршивое настроение. Будто я надоедливая муха, которую он сейчас очень хочет прихлопнуть.

– Обезболивающее нужно. Легче стало? – огрызается.

Мои челюсти пульсируют, и я отказываюсь думать, что стало причиной его беспокойной ночи.

– Не там ищешь. В шкафу в ванной, – бросаю как можно равнодушней и разворачиваюсь, чтобы уйти, но какого-то черта не делаю и шага.

Глядя на то, как он двигается, понимаю, что ему больно и, скорее всего, все дело в его долбаном колене.

Господи, ну вот какое мне дело?

Выдохнув распирающее грудь возмущение, я поворачиваюсь и сама иду в ванную за аптечкой, бросая ему командирским тоном:

– На диван сядь и жди. Не хватало, чтобы ты еще что-нибудь разбил! – последнее я ворчу уже из ванной.

Ему бы по-хорошему в больницу, но, судя по всему, он своим гениальным умом к этому не пришел, а я уговаривать не собираюсь. Но и Макса разбудить не могу. Если Демид скажет, что это я его лягнула, то этот диалог потянет за собой череду дерьма, которое я предпочла бы держать от Макса подальше.