Максимилиан Грей – загадочный и вместе с тем бесконечно очаровательный. Для меня несколько противоречивый. Он сочетал в себе внешнюю красоту и аристократические манеры, восхищал широтой взглядов, нестандартностью мышления, остротой ума и подкупающей простотой в общении. Наверное, именно это и поражало меня сильнее всего: живя среди знати и обладая влиянием, он оставался удивительно чутким.

Он нравился мне. Очень сильно.

Я чувствовала к нему неизъяснимое притяжение. Не потому, что он красив и прекрасно воспитан, хотя и это тоже, но и за необыкновенный характер. Шикарный мужчина.

Сногсшибательный.

И я ему нравилась тоже. Я ощущала его взгляды, когда он думал, что я на чём-то сосредоточена. Нас тянуло друг к другу магнитом. Рядом с ним я чувствовала себя защищённой…

Месяц, прошло целых тридцать дней моей работы в качестве помощницы артефактора, но пациентов я пока не лечила – без диплома это было запрещено. Аоки тоже увлеклась – она выполняла простые задачи: соединяла детали, шлифовала их, открепляла что-то, фиксировала, плавила в специальной жаровне, отливала по формам и так далее. Всему этому её научил работавший с Греем молодой человек. Второй артефактор лечебницы. Молчаливый и серьёзный, Леон Ровер. Парень в основном был на подхвате. Он же следил за зарядом артефактов, устранял мелкие поломки. Он импонировал мне своей немногословностью и серьёзным подходом к делу.

Я же работала с Максом над новым видом кардиостимулятора. А вместе с нами и Кэнсин-сан. Молодой акацукиец имел диплом лекаря, но работать в КЛ без моего наставничества не желал, потому присоединился к нашей команде. Идея поместить артефакт в тело больного отчего-то сильно его воодушевила.

Полученная зарплата позволила нам не только расплатиться за билеты на корабль, но и снять тот самый уютный домик на улице Целителей, который приглянулся мне с первого взгляда. Когда Максимилиан прислал уборщиков, я удивилась такой его заботе. И, чего уж скрывать, сильно взволновалась: внимание всегда приятно, особенно когда оно идёт от мужчины, как Максимилиан Грей.

Я, тряхнув головой, отогнала мысли о шефе и вернулась к лежавшему передо мной учебнику.

Каждый вечер вот уже больше недели я сидела, обложившись учебниками и справочниками, которые выдал мастер Кристофер Донован для подготовки к экзамену на получение диплома целителя.

"Анатомия человека" профессора Эдмунда Грейвса оказалась на удивление знакомой: те же системы органов, те же кости и мышцы. Единственное отличие – несколько глав, посвящённых магическому сердцу, или средоточию, как его здесь называли, и магическим каналам, идущим от него и к нему по всему телу. Этот особый орган, размером с грецкий орех, располагался рядом с сердцем и отвечал за накопление и обработку маны.

"Средоточие маны: строение и функции. Основные узлы и каналы" мастера Ричарда Блэквуда я изучала с особым вниманием. Как нейрохирург, понимала, любое вмешательство рядом с этой областью требует исключительной осторожности.

Стопка книг казалась бесконечной: "Взаимодействие маны и тела" лорда Э.Фроста, "Артефакты в целительстве" лорда Г.Стерлинга, "Травы и зелья Альбириона" леди Л.Винтер, увесистый "Компендиум болезней"… А вот "Основы оперативного врачевания" магистра Донована я пролистала быстро, описанные там процедуры были для меня элементарными.

Экзамен на диплом целителя уже был назначен на первый день осени. И до него оставалось всего ничего – четырнадцать дней.

Законспектировав пару важных моментов в тетрадь, закрыла учебник Блэквуда, устало потянулась и встала. Бросила взгляд на часы, висевшие над каминной полкой.