Только не всем это было важно как мне.

Стучу костяшками пальцев по тяжелой деревянной двери, собираясь с мыслями. Нужно просто сказать все как есть и закончить это. Желательно с наименьшими потерями.

— Геннадий Петрович, я войду?

— Дианочка, — сладко тянет, пуская неприятные мурашки по моему телу своим голосом, — Заходи, дорогая.

Прикрываю за собой дверь, заходя внутрь. Я здесь впервые. Отмечаю, что кабинет довольно мрачный. Демид тоже предпочитает темные оттенки, однако здесь все очень печально. И видно, что давно не было женской руки.

Говоров сидит за длинным столом, что-то хмуро разглядывая на планшете. Как только я подхожу ближе, его взгляд теплеет.

А я вот свой делаю максимально строгим и холодным.

— Я бы хотела серьезно с вами поговорить.

— У, какая серьезная, — он отшучивается, предлагая мне сесть, но я отказываюсь. Почему-то стоя соображать получается лучше, маскируя волнение гордой осанкой.

— Мне жаль, но я хотела бы уйти. По семейным обстоятельствам. И если вы не будете против, то я бы не стала отрабатывать две недели по закону. Понимаю, что это не очень профессионально, но…

— Тшш, — он прикладывает крупный палец к своим губам, опуская веки. И я замолкаю.

— Ну что ты, девочка? Куда ты собралась? — он поднимается со своего места, закатывая рукава рубашки — Что у тебя случилось? Я помогу решить.

Он встает напротив, и я улавливаю нотки алкоголя. Он опять пил… И сейчас это не играет мне на руку. Такие разговоры должны вестись по-трезвости.

— У меня ничего не случилось, я просто хотела бы уйти. Не могу сказать, семейные дела, — делаю шаг назад.

Мужчина просто улыбается, словно я ему глупости рассказываю.

— Какие дела? С детьми что-то? — он берет меня за руку и тянет на себя.

Пытаюсь вырваться, но он крепко держит, впечатывая мое тело в свое.

Я нервничаю пуще прежнего, становится очень неуютно.

— Как я могу тебя отпустить?.. Такую красоту, а? — он берет мой локон в свою руку и подносит к носу, втягивая запах.

— Прекратите! — я пытаюсь вырваться, но тщетно.

— Диана, я схожу с ума, когда ты рядом. Не смогу отпустить… Ты как глоток свежего воздуха.

Его руки нагло падают на талию, он сжимает меня, опуская свои губы на мою шею. Вскрикиваю от ужаса, начиная молотить его по спине. Что он делает???

— Уберите руки! — я бью его по груди.

А саму внутри душит. Воздуха не хватает. Страшно…

— Я буду нежен, девочка моя…

Он забирается под майку и сжимает грудь. Я начинаю кричать, брыкаюсь. Ну хоть кто-то же должен услышать… Кто-то… Пожалуйста.

Слезы скатываются по лицу длинными дорожками. Сердце стучит как у кролика.

Тело сковывает.

— Прошу, не надо, — рыдаю, выбиваясь. Но мужчина намного сильнее.

Он уже поддевает пуговицу моих брюк, почти просовывая руку внутрь. Я кричу как раненый зверь. Впиваюсь ногтями в его лицо, царапая кожу.

Он шипит, но не отпускает меня.

Дверь с грохотом открывается, и я слышу знакомый голос.

Рык, словно животного, который сейчас наброситься и перегрызет глотку.

— Говоров, сука ты, падла! Убери руки от моей жены, иначе я тебе их сломаю!

Поворачиваю голову в сторону Демида. Не понимаю, как он мог здесь оказаться. Как это могло произойти именно в этот момент… Но слава Богу!!!

Он ловит мой испуганный взгляд, растекшуюся тушь по лицу, сбившееся дыхание.

И его срывает с тормозов. Он летит в нашу сторону, и даже не задев меня, отбрасывает Говорова на стол, разбивая тому лицо.

В ужасе кричу, потому что мужчины сцепляются в жесткой схватке. Как звери в клетке…

22. Глава 21. Демид

— Мразь! — шиплю, отвешивая удары по лицу этого подонка: — Сука!