– Сейчас я вижу постоянство только в одном. Ты ломаешься, – опускает руки. – Сядь и ешь, составь мне компанию.

Приходится достать столовые приборы и для себя. Так поздно я не ем, но отказать Расулу… Бесполезно, наверное. Он же все равно прогнет под себя!

Поэтому я ем то же, что и он. Кажется, вышло вкусно. Давно ничего подобного не ела. Проголодалась, наверное!

– Так значит, твоя целочка… для кого-то определенного предназначена?

Я вздыхаю: ненадолго же хватило выдержки Мирасова.

– Снова разговоры о моей вагине? Еще немного, и я начну считать ее чуть ли не золотой.

– Зря. Вагина как вагина. Но ты цену четко набиваешь.

– Не набиваю я себе цену! Все дело в любви.

– Отношения ждешь? Сюси-пуси, конфеты-букеты. Много сладкого вредного, Санька. Объесться можно.

– От тебя я другого и не ждала. Ты же девушек пользуешь.

– Не только. Есть и иной формат… Именно его я и предпочитаю.

– Это какой же?

– Свободный роман.

– И что это значит?

– Соглашайся. Увидишь.

– У меня голова кипит, – признаюсь я.

Слишком много требований и предложений за один вечер.

Слишком много!..

– Соглашайся. Не понравится, соскочишь. Но одну ночь со мной проведешь. По-любому!

Я не успеваю ответить ему ничего, как Расул вдруг вскидывается и резко дергает ноутбук на себя, быстро-быстро нажимая по клавишам.

Выдергивает флешку и бросает мне крохотный кусочек пластика.

– Спрячь так, чтобы не нашли.

– Но… как… Куда?

– Плевать. Хоть съешь… – рычит он и поднимает руки вверх, заложив за голову.

Я не понимаю, что происходит, а в следующее мгновение слышится удар и дверь слетает с петель.

Мы… не одни.

Спрячь так, чтобы не нашли? В еду? В трусики?

Проглотить?

Мысли мечутся, как сумасшедшие, не знаю, что делать и как. Флешка совсем плоская, крохотная, едва заметная! Глотать не хочется.

Расул переводит взгляд в сторону, я делаю едва заметный жест.

Через миг комната наполняется людьми в форме.

– Стоять! Руки на виду! Руки! Ты… – толстый длинный палец одного из мужчин тычет в меня. – Руки.

– Санька, руки подними!

Грубо прижимают к столу. Теперь я понимаю, что значит грубо, еще и когда перчаткой всюду хлопают, промеж ног в том числе.

– Нет у нее ничего. Ни наркоты, ни оружия. Ножик в руках держала только.

– Заткнись!

– Обыскивайте. Переверните тут все. Живее!

– Что происходит? – выдыхаю едва слышно, но привлекаю к себе внимание двоих мужчин.

В отличие от всех остальных, они не в форме, в гражданском, но пугают, пожалуй, даже сильнее, чем те, что в форме.

– Мирасов, у тебя соски все моложе и моложе становятся! – фыркает один.

Второй поддакивает.

– Как думаешь, ей есть восемнадцать?

– А ты, Сафин, так и ждешь, что ей нет восемнадцати… – скалится Расул. – И что дальше?

– Припишем тебе совращение малолеток.

– Только приписывать и остается. Ведь я чист. Не знаю, что вы здесь ищете. Но если ищете, поищите… Я тут потерял кое-что маленькое. Незаметное.

– И что же это?

– Сережку. Такую небольшую. С черным бриллиантом. Никак не могу найти. Досадно. Найдете, буду рад, – улыбается.

– Его обыскали?

– Осмотрели.

– Тщательнее надо! Я сам… Перчатки!

В доме Мирасова начинают потрошить все. Каждый сантиметр.

Выворачивают. Режут.

– За порчу имущества мне кто ответит?

– Побочные потери нашей профессии, Мирасов, – отзывается Сафин, тщательно его обыскивающий. – Думаю, ты уже на новой краже данных наварился на пару таких же особняков.

– Ага. Ага…

Мирасова обыскивают, слышится треск дерева. Он вскидывается и шипит:

– Маски, блять! Они целое состояние стоят! Осторожнее… Засужу, блять!

Сафин и второй переглядываются. Второй мужчина решает отдать команду: