Только я могу ее спасти.

Маленькая моя, мой ангелочек, я буду за тебя бороться до последнего вздоха! С этими мыслями я уцепилась за какую-то ветку, схватила ее изо всех сил, потянулась, и уже надеялась, что спаслась, как вырвала ее с корнем из берега, и меня снова потащило вперед.

Нет-нет-нет. Неужели я так и сгину?

Ледяные иглы впивались в тело, вода была ужасающе холодной, она была моим врагом. Река была моим врагом и убийцей.

Против стихии человек ничтожен. Ничего не может сделать. Ничего…

Но я не сдавалась, нельзя сдаваться, гребла и гребла руками, стараясь выплыть на поверхность, а потом меня ударило о камни, перевернуло, швырнуло куда-то.

Снова удар в бок и в голову.

Меня накрыла волна и потащила вниз…

В следующий раз, когда я вынырнула из темноты и открыла глаза, передо мной расплылось лицо. Злые глаза, черные. Глаза моего дяди Муслима. Дядя? Как?

Но он же умер! Как как я могу его видеть прямо перед собой?!

Дернулась. Я лежала на холодной земле, а он склонился сверху, сдавил мне горло скрюченными пальцами, склизкими, мерзкими на ощупь. Пальцами разложившегося трупа, который утонул в реке. Лицо его было зеленым, опухшим. Губы шевелились и что-то говорили.

– Мина, глупая девчонка. Зачем же ты от меня убегаешь? Нам с тобой будет хорошо вместе. Дядя просто с тобой поиграет.

Меня окатила волна страха. Призраки прошлого ворвались в сознание. А я ведь так хотела всё это забыть! Забыть, как дядя меня домогался. Тело сковало ужасом, и я даже пошевелиться не могла, настолько перепугалась.

– Отпусти! – выдохнула.

А он осклабился. Показались гнилые зубы. Глаза смотрели с ненавистью. Стал давить на горло сильнее. Сжимать пальцы на тонкой шее. Господи, он же меня задушит. Почему так сложно дышать?

– Но ты же умер, – только смогла выдавить из себя с хрипами.

Дядя расхохотался надсадным, сиплым смехом.

– А думаешь, ты – нет?

Его слова обездвижили меня.

И снова поглотила темнота. Призрачный образ дяди растворился. Как будто его не было. Как будто он мне приснился или привиделся. Так я умерла или нет? Где я?

Очнуться было сложно. Тяжелые веки не разлипались. Я не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Но лежала на чем-то мягком. Мне было тепло, сухо и комфортно. Правда, тело сковывало онемением и мысли с трудом ворочались в черепной коробке.

Кто-то меня звал. Мужской голос. Но на этот раз не дядя. Амир!

– Рамина, как ты? Попей, – проговорил он тихо и спокойно, даже мирно, в голосе слышалась забота, что было очень несвойственно для моего мужа.

Я вспомнила вдруг те злые слова, которые он мне говорил, как жадно, собственнически целовал меня, заявляя права – как мой господин и хозяин.

Что же случилось потом? Я упала в реку, а он меня спас? А где же дядя?

– Где я? – спросила я, медленно ворочая языком, после того как он отнял от меня кружку с горячим питьем.

Обвела взглядом небольшую комнату.

И поняла, что мы в каком-то доме. В спальне. А на мне – женская сорочка и теплый халат.

– Ты упала в реку. Я тебя спас и принес в свой дом.

– В свой дом? Это ты меня переодел? – испуганно посмотрела я вниз, на свою грудь.

Он раздел меня и одел в чью-то одежду? Если он это сделал, то одежда может быть только его невесты. Красавицы Сафии. А где же она сама?

Мыслей было так много, что я не знала, какой вопрос задать первым. К счастью, Амир понял мои затруднения и всё пояснил:

– Не переживай. Мы в доме одни. Сафию я отвез в больницу, она там вместе с моей тетей. В доме больше никого нет.

– В больницу? Она чем-то болеет?

Я спросила не подумав. На самом деле я не имею права знать, чем болеет невеста Амира. Более того, я вообще не должна ничего спрашивать про нее. И быть меня здесь не должно. Мне вообще нужно к дочке. Боже! Моя крошка голодная. А мама неизвестно где. Конечно, ей дадут смесь. В этом я не сомневалась. Но материнское сердце изнывало от тоски и тревоги.