– Как так, Амир? Называй вещи своими именами, будь добр.

– А ты стала другая. Резкая. Совсем за языком не следишь, – ответил он медленно и задумчиво, окинув меня цепким взглядом.

Я же не стала отводить свой и выдержала его, не собираясь тушеваться перед ним. С каждой пройденной минутой мое самообладание возвращалось ко мне, вытесняя стеснение и неуверенность. Это раньше я тушевалась перед ним и старалась словить каждое его слово, сказанное вслух, выполняла прихоти и боялась рот лишний раз открыть. Дурочка была. Надеялась заслужить его любовь, подобно щенку, который рад простому поглаживанию или мячику, кинутому ему, словно кость.

– Другая? Наверное, неудобная, ты хотел сказать? – усмехнулась я, пряча за дерзостью собственную боль.

Все эти годы он жил припеваючи и ни о чем не беспокоился. Купался в деньгах и не думал о том, что ему съесть на завтрак и ужин. Строил свою личную жизнь, планировал свадьбу, решил развестись. А я… У меня была совершенно другая жизнь, нацеленная на простое выживание. И мысли… Бесконечные мысли о том, что мне теперь делать. Без драгоценностей. Я была уверена, что мать мне их не отдаст. Да и о побеге мне даже думать не разрешала. Я уже не настолько наивна, чтобы верить, что она вступится за меня или хотя бы отдаст то, что принадлежит мне.

– Что с тобой случилось?

В себя меня привел обеспокоенный вопрос Амира.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты ужасно выглядишь. Постарела лет на десять. Вся худая и изможденная. Не похожа на счастливого человека.

– Спасибо за комплимент, – съязвила я, на самом деле чувствуя себя не то чтобы оскорбленной, скорее, униженной собственным мужем.

– Это правда. Ты и сама должна это понимать. Я, конечно, слышал, что ты живешь у биологической матери, но не думал, что вы в настолько бедственном положении. Неужели тебе некому помочь? И кто такой Салават?

– Как для будущего бывшего мужа ты задаешь слишком много вопросов, – ухмыльнулась я, но вид у Амира был серьезный.

Может, именно поэтому я ответила.

– А кому мне помогать? Меня сослали сюда в ссылку, как постыдную часть семьи. А после отца упекли за решетку. Тебе ли не знать? А Салават – это мамин муж. Мой отчим, если так понятнее.

– Раз ты так быстро спешишь замуж за этого неприятного типа Муссу, видимо, в доме с ними тебе еще хуже? Неужели мать к тебе настолько плохо относится, что ты готова даже под этого жирного старого борова лечь?

Амир цедил сквозь зубы, словно ему было не просто неприятно про это говорить, а так, будто его это по-настоящему бесило. Казалось, что он испытывал ревность. Как только он заговорил о Муссе, его глаза налились кровью, на виске запульсировала жилка, а грудь стала бурно подниматься и опускаться.

– Ты слишком сильно вдаешься в подробности моей жизни, тебе так не кажется? Невеста не заревнует? Какое тебе до всего этого дело? Ты ничего не можешь поменять в моей жизни, так что просто иди к своей невесте и ей задавай подобные вопросы.

Я огрызалась, не желая, чтобы он знал, насколько худо мне живется. Мне было важно сохранить хотя бы крупицы гордости.

– Хватит уже болтать попусту, – заворчала со своего места Фируза, прерывая наш разговор. – Время позднее. Спать идите.

Наши взгляды с Амиром скрестились поверх стола, и я вся покраснела, ведь в моей голове замелькали кадры нашего прошлого. И вовсе не о сне я подумала. К сожалению, я не смогла скрыть своей реакции и покраснела с головы до пят, а поняв это, тут же отвела глаза.

13. Глава 13

Я не сразу сообразила, что мне нужно ответить, а затем возмущенно цокнула языком.